Потом он сжал мои руки с такой силой, что я поморщилась от боли.– Я на вашей стороне, – сказал он.Я испытала минуту величайшего счастья. Часть его неукротимой силы словно влилась в меня, и благодарность моя была так велика, что я подумала – уж не любовь ли это?– Вы говорите искренне?– От всего сердца. Никто не отправит вас туда, куда вам не захочется.– Вокруг меня происходит что-то странное, Саймон. Я смотрю опасности прямо в лицо, и все равно мне страшно. Я надеялась справиться с ней, скрыв свой страх, но в притворстве оказалось мало проку. С той самой ночи, когда я впервые увидела монаха, моя жизнь изменилась. Я будто стала другим человеком... вечно перепуганным. Теперь я понимаю, что все это время с трепетом ожидала, что случится дальше. Нервы мои совершенно расшатались... Я не узнаю себя, Саймон, просто не узнаю…– Ничего удивительного, на вашем месте любой переживал бы то же самое.– Вы ведь не верите в привидения, правда? Если человек утверждает, что видел привидение, – значит, он либо лжет, либо стал жертвой галлюцинации.– О вас я ничего такого не думаю.– В таком случае напрашивается вывод, что под монашеской рясой скрывался некто из плоти и крови.– Полагаю, так оно и было.– Тогда скажу вам еще кое-что. Я хочу, чтобы вы знали всю правду. – И я рассказала о появлении монаха в развалинах аббатства и о том, как Дамарис уверяла, что никого не видела. – Это был самый ужасный момент в моей жизни – я начала сомневаться в своем рассудке…– Стало быть, Дамарис в курсе происходящего... Видимо, она тоже участвует в заговоре.– Люк, несомненно, хочет на ней жениться, но вот хочет ли она за него замуж?– Вероятно, она хочет замуж за Кирклендские Забавы, а это возможно осуществить, только если поместье достанется Люку.– Саймон, вы мне очень помогли.– Счастлив, если это так.– Не знаю, как мне благодарить вас!На этот раз он обнял меня, привлек к себе и коснулся моей щеки легким поцелуем. По моему телу разлилось удивительное тепло.– Странно, что именно у вас я ищу помощи.– Вовсе не странно, ведь мы с вами из одного теста.– О да, вы так восхищались моим здравым смыслом! Тем, как ловко я окрутила Габриеля, чтобы прибрать к рукам его богатство.– Так вы об этом помните?– Такие вещи легко не забываются. Полагаю, вы не станете строго судить того, кто пытается довести меня до сумасшествия, если ему это удастся.– Я просто сверну ему шею.– Похоже, ваши взгляды переменились.– Ничуть. Я восхищался вами не за то, что вы женили на себе Габриеля, как я тогда полагал, а за ваше остроумие и силу духа.– Ну, сейчас от них ничего не осталось.– Ошибаетесь.– Придется взять себя в руки, чтобы оправдать ваше высокое мнение.Наш разговор принял шутливый оборот, что явно пришлось по сердцу Саймону; я же поражалась, откуда у меня взялись силы поддерживать подобный тон, забыв о лежавшем на моей душе тяжком грузе подозрений; но, так или иначе, я приободрилась.– Да уж будьте добры, – сказал Саймон, – а я вам помогу.– Спасибо, Саймон.Он пристально посмотрел мне в глаза, словно желая сказать что-то. Мы оба были готовы вступить в новые отношения – восхитительные, захватывающие отношения, отношения яростного несогласия и полного взаимопонимания. Мы действительно были слеплены из одного теста. Я знала, о чем говорит мне его взгляд и была счастлива это слышать.– Бывали минуты, когда у меня голова шла кругом, – пожаловалась я. – Я не знала, кому можно доверять.– Теперь вы будете доверять мне.– Звучит как приказ, – улыбнулась я. – Впрочем, как и все ваши высказывания.– Это и есть приказ.– Вы считаете себя вправе приказывать мне?– Да, принимая во внимание... м-м... все происходящее, считаю.Мне не хотелось никуда ехать, словно я нашла наконец тихую пристань, где могу успокоиться и испытать счастье. Позади остался унылый Ворствистл с его мрачными тайнами, впереди меня ждали Кирклендские Забавы, и где-то неподалеку от них маячил отцовский дом. Но здесь я была вдали от угроз и опасностей, и здесь готова была остаться навсегда.В ту минуту я не сомневалась, что люблю Саймона Редверза, а он любит меня. Неожиданное открытие, сделанное в неподходящем месте: на продуваемой ветром проселочной дороге неподалеку от сумасшедшего дома.Однако не было ничего удивительного в том, что я полюбила именно Саймона: он чем-то напоминал Габриеля, но Габриеля, лишенного слабости и неуверенности в себе. Рядом с Саймоном я поняла, что заставило меня выйти замуж за Габриеля. Я любила его, ибо существует много родов любви: жалость – это любовь, стремление защитить – тоже любовь. Но любви глубокой и страстной мне испытать не довелось, хотя я знала, что подлинная любовь должна иметь много граней, что истинное наслаждение – пройти все фазы любви, обогатить свои чувства, делая их с годами все глубже и сильнее.Но время для этого еще не пришло. Меня ждали совсем другие переживания. Мне предстояло избавиться от своих страхов и произвести на свет ребенка, и бесполезно было заглядывать слишком далеко в туманное будущее.Тем не менее одной мысли о том, что Саймон со мной, было достаточно, чтобы мое сердце пело.– Ну хорошо, – проговорила я, – жду дальнейших приказаний.– Прекрасно. Первым делом мы отправимся в гостиницу, что в миле отсюда, и хорошенько подкрепимся.– Я не смогу проглотить ни куска.– Вы забыли, что это приказ.– Но мне противно даже думать о пище.– Там есть уютная маленькая комнатка рядом с общим залом, в которой хозяин принимает избранных гостей. Я как раз такой гость. Их фирменное блюдо – пудинг из говядины с грибами, просто объеденье. К нему мы закажем кларет, хозяин сам принесет бутылку из погреба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89