Сейчас Людовик был верным любовником мадам де Помпадур. Конечно же вокруг короля было много соблазнов. Все помнили, как во время недавнего бала король оказывал знаки внимания красивой молодой женщине. Но шпионы Помпадур быстро предупредили ее о том, что происходит, и она с присущим ей изяществом прогнала молодую даму с королевского двора. Людовик не проявлял к этой даме особого интереса и не стал мешать происходящему.
Но как долго сможет мадам де Помпадур удержать своей любовью?
Правда заключалась в том, что мадам де Помпадур была не совсем здоровой женщиной, и тот изматывающий образ жизни, что она вела, начинал действовать, накладывая неизгладимую печать на внешность фаворитки. Говорили, что она использовала огромное количество косметики, без которой не могла скрыть усталость и нездоровье. У нее был кашель, который она старалась сдерживать на важных мероприятиях огромным усилием воли. Могла ли уставшая женщина удовлетворять постоянным требованиям короля? Маркиза должна была планировать его развлечения, охотиться, играть в карты, играть на сцене, петь и танцевать ночи напролет. И все это она делала с изяществом, которому можно было лишь позавидовать.
Но справлялась ли она в самом конце этих длинных ночей, когда от нее требовалось доставить удовольствие королю? Королевский двор был встревожен.
Как долго Людовик будет продолжать хранить верность? По собственному желанию он никогда не прогонит маркизу; он слишком легкомыслен и изо всех сил старается избегать неприятных ситуаций.
Но новая любовница может сделать то, чего Людовик избегает. Придворные помнили, что случилось с мадам де Майи.
Сколько еще мадам де Помпадур сможет удерживать свою позицию?
Особенно ждали изгнания маркизы Ришелье и Морепа.
Ришелье, будучи главным камердинером короля, считал себя советником короля в выборе любовниц, а мадам де Помпадур выбирал не он. С самого первого момента, когда Жанна Антуанетта увидела короля в лесу Сенар, она действовала абсолютно самостоятельно. Герцог хотел заменить ее на любовницу, выбранную им самим.
Морепа вовсе не пытался сыскать расположение маркизы. Он продолжал веселить придворных своими сатирами и эпиграммами о самых щекотливых темах из жизни королевского двора, среди которых конечно же была и любовница короля. Когда Морепа раскопал правду о происхождении Жанны Антуанетты, он пришел в неописуемый восторг и высмеял ее. Хотя его работы и были анонимны, гневные песни и стишки, звучащие на улицах Парижа, были в его стиле, а некоторые не оставляли никаких сомнений в авторстве Морепа.
Морепа долго обыгрывал фамилию Пуассон, и в конце концов в Париже маркизу знали как Рыбу или госпожу Рыбку.
Песни и стишки стали называть «пуассонадами», и парижане с нетерпением ждали появления новых «пуассонад». Песни можно было услышать в тавернах и на рыночных площадях; более того, они послужили инструментом разжигания общественной ненависти к любовнице, так как народ даже сейчас не пытался обвинять в своих неудачах короля, а фаворитка стала великолепным козлом отпущения.
Через стишки Морепа народ в точности знал, сколько было потрачено на строительство. Говорилось, что Бельвю уже обошелся казне в шесть миллионов ливров, хотя строительство было еще далеко от завершения, и что на развлечения за несколько дней тратились целые состояния. На деньги, потраченные на пошив одного лишь платья, которое Помпадур надела лишь один раз, французская семья могла жить в роскоши целый год.
Маркиза понимала, что Морепа причиняет ей огромный вред и что ей следует каким-то образом подстроить отставку министра. Она и не собиралась просить об этом Людовика, так как знала, что король относится к своему министру, пробывшему при дворе так долго и обладающему способностью заставить короля рассмеяться, с определенной симпатией. Людовик всегда ценил тех, кто мог заставить его рассмеяться. Поэтому маркиза не могла попросить его прогнать Морепа, и в Париже продолжали звучать «пуассонады».
Ришелье планировал убить двух желанных зайцев одним выстрелом.
Он хотел, чтобы Морепа прогнали со двора, так как этот министр обладал слишком уж большим влиянием на короля. Герцог надеялся, что если он посеет достаточную тревогу в душе маркизы, то она попросит Людовика об отставке министра, в результате чего ей, возможно, и самой придется покинуть королевский двор.
План пришелся коварному Ришелье по душе, и он начал просить маркизу о приватной аудиенции.
Маркиза дала на это разрешение. Она всегда была любезна с министрами, согласно убеждению, что не следует создавать себе лишних врагов.
Ришелье низко поклонился и поцеловал маркизе руку.
– Мадам маркиза, – начал он, – как великодушно с вашей стороны дать мне приватную аудиенцию! Я не стану говорить о том, что вы самая прекрасная женщина во Франции, так как это вы и так знаете. Я не стану тратить время на то, чтобы объяснять вам, что вами восторгаются и вам завидуют…
– Не надо, – улыбаясь, прервала его маркиза, – прошу вас, не утруждайте себя. Переходите лучше к делу.
– Мадам. – Ришелье сделал шаг к маркизе и заглянул ей в глаза. – Мне очень странно видеть, что вы совсем не пышете здоровьем, как мне того бы хотелось.
Выражение лица маркизы стало жестче. Он прав. Он заметил страх в ее взгляде? Жанна Антуанетта немедленно взяла себя в руки. Ришелье восхищался ею. В Версале не было женщины, у которой было бы больше грации и самообладания, чем у маркизы де Помпадур.
– Я прекрасно себя чувствую, – ответила она.
– Какое облегчение! Но все же я пришел сюда просить вас заботиться о себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86