Таким образом, жена Фабия, сама того не зная, была сильной пособницей Ливии в осуществлении ее планов; вследствие чего императрица, и публично, и с глазу на глаз, дарила ее таким вниманием и ласками, что это возбуждало ревность в душе гордой Ургулании.
Ливия, извещенная таким путем об интригах в пользу Юлии, распорядилась, чтобы ей было своевременно сообщаемо о том, кто бывает у ее мужа.
Так как Квинтилий Вар надеялся при помощи влияния Фабия на Августа получить командование над войсками, которые посылались в Германию, то он со своей стороны охотно согласился поддерживать ходатайство Фабия о помиловании Юлии, и вот почему они оба встретились в библиотеке Августа.
Ливия, узнав об их приходе, не замедлила подняться на второй этаж с намерением помешать их ходатайству; подойдя к дверям библиотеки и услышав громкий и возбужденный голос своего мужа, отвечавшего Фабию, она благоразумно остановилась и стала подслушивать; отворив двери и войдя в библиотеку лишь в тот момент, когда Август готов был произнести ее имя, т. е. открыть своим собеседникам ту, которая клеветала ему на дорогих его сердцу лиц.
Таким образом, хитрая женщина своим своевременным появлением прервала опасный для нее разговор.
– Извините, – сказала она, – если я помешала вашим серьезным переговорам: я спешила известить Августа о том, что Тиверий готов к своему новому назначению. Он просит тебя назначить к нему квестором Веллея Патеркола, который командовал уже в его войске кавалерией во время прошлого похода в Германию. См. Velleius Paterc. lib, с. LV.


Август, обрадованный приходом в эту минуту своей жены, так как это остановило на его устах то имя, произнесение которого в данном случае могло бы поднять домашнюю бурю, тотчас же успокоился, и, едва лишь она высказала причину своего прихода, отвечал ей ласковым голосом:
– Да разве он не может сделать этого сам, в качестве народного трибуна?
– Да, это так, но он не желает действовать без твоего позволения.
– Это доказывает его любовь и преданность к нам, за что я предоставляю ему пользоваться сенаторскими правами, хотя он еще не сенатор: если Тиверий желает, пусть он берет его с собой в Германию.
– Позволишь ли мне, о Август, просить тебя еще об одном?
– Говори.
– Для своего Тиверия я ни о чем не просила, и никто не может сказать, что я понуждала тебя послать его в Далмацию и Паннонию: республика призвала его к этому, и ты внял ее голосу из уст сенаторов. Риму известно, что он в точности выполнил данное ему поручение, и что напрасна была бы посылка вспомогательных войск, если бы не было человека, который не сумел бы ими воспользоваться. Теперь же нужно позаботиться о Германии и послать туда также храброго императора. Императорский титул у римлян давался солдатами военачальнику после одержанной им победы: он соответствовал нынешнему званию командующего армии. Императором был провозглашен и Цицерон в свою бытность в Сицилии, что видно из его писем. Сенат утверждал этот почетный титул, которым награжденное им лицо пользовалось после своего триумфа. После падения республики звание императора, бывшее до того времени, как мы сказали, лишь почетным титулом, стало принадлежать лишь представителю абсолютной власти; первые императоры, и особенно Август, желали этим соединить навсегда в одной своей особе права и привилегии римских консулов.


– А за кого стоит жена цезаря? – спросил улыбаясь ее супруг, имевший привычку, даже при самых важных вопросах в сфере государственного управления, советоваться с ней и дорожить ее советами.
Квинтилий Вар побледнел при таком неожиданном предложении со стороны Августа Ливии и с сильным волнением ждал ее ответа, рокового для его честолюбия.
– Кроме Тиверия, получившего уже другое назначение, я знаю одного лишь человека, которому можно было бы поручить это важное дело.
Волнение Квинтилия удвоилось.
– Управление Германией, – продолжала она, – следует поручить человеку; отличающемуся не только военной храбростью, но и административной способностью и высокой мудростью.
– Ты говоришь золотые слова, Друзилла. Фабий, слушая Августа и Ливию, думал, что этими словами они желают кольнуть Вара; Вар подозревал то же самое и уже отчаивался в осуществлении своих честолюбивых желаний.
– И этого еще недостаточно, – продолжала Ливия.
– А что еще нужно? Послушаем.
– Нужно, чтобы этот человек был совершенно предан тебе; было бы еще лучше, если бы он был связан с тобой узами родства; тогда слава успеха отразилась бы на все твое семейство.
При этих словах в душе Вара вновь пробудилась надежда, и сердце его забилось сильнее: выбор его становился вероятным, так как, будучи зятем Германику, он находился в родстве с Августом. Тацит в кн. IV своих Аннал, в гл. LXVI, пишет: «Голиций Афр, осудивший Клавдию Пулькру, мать Вара Квинтилия, богатого родственника цезаря» и т. д. Тоже самое утверждает Сенека (Controv., 3 del. 2). Дванцати, в своем описании семейства Августа и Ливии, помещенном в предисловии к его переводу Тацита, называет Ливию или Ливиллу, дочь Агриппины и Германика цезаря, женой Вара. Дион же и Тацит называют ее Юлией.


– Кого же, по твоему мнению, следует мне избрать? – настаивал Август.
– Того, кто стоит в настоящую минуту перед тобой: Публия Квинтилия Вара!
На лице Фабия Максима при этом предложении выразилось крайнее изумление, к несчастью, не замеченное Августом. Честный человек и тут заподозрил Ливию в хитрости. Он не считал Квинтилия Вара человеком, способным выполнить такое трудное дело, как усмирение Германии и управление этой беспокойной страной;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187