- Товарищ начальник, я сейчас арбу привезу… Сейчас мы заберем вас в кишлак! - говорил мальчик взволнованно.
- Это пустяки, - ответил ему Максимов. - Скачи к начальнику милиции! Мой приказ: чтобы ни один басмач не достиг гор. Кого-нибудь из легкораненых пошли к Козубаю передать, что Хамид ранен. Да не забудь сказать, что я видел Тагая.
Рахим ускакал.
Мимо Максимова проносились всадники. Они осторожно сближались. Гремели выстрелы. Басмачи поскакали в горы, но попали на затопленное поле и, спешившись, скрылись в придорожных кустах.
- Как себя чувствуешь? - спросил Максимов, освещая электрическим фонариком лицо Хамида.
Хамид молчал. Его губы были в крови.
- Как чувствуешь себя? - опять спросил Максимов. - В живот ранен. Плохо, - простонал Хамид и закашлялся, захлебнувшись кровью.
- Эх, не заметил раньше! - сказал Максимов сокрушенно, нагнувшись над Хамидом.
- Тагай, - прошептал Хамид еле внятно, - в тебя стрелял… в меня стрелял… У Тагая фирман Ага-хана есть. Он много замыслов Черного Имама знает. Поймаешь его - узнаешь много… А я теперь умирать буду.
- Хамид, я не хотел, чтобы рука Черного Имама достала тебя. Я думал, ты сам приедешь ко мне.
- Я уже ехал к тебе… - с трудом проговорил Хамид. - Скажи мне сейчас, какой последний фирман послал Ага-хан своим пасомым, какой приказ он дал Черному Имаму? Не таись, я знаю, ты имеешь великий чин исмаилитского генерала Дайями… - Разве об этом мои мысли? Дай умереть спокойно… - Ты не умрешь. За нами сейчас приедут. Скажи мне все. Неужели ты хочешь, чтобы твой сын проклял твою память? - Сын мой? Что ты о нем знаешь! Он исчез пять лет назад. Он умер.
- Он жив. Он солдат Красной Армии, служит на Дальнем Востоке и стыдится твоего имени. Если ты все откроешь мне, я напишу ему: твой отец пал в бою с басмачами Тагая. Я напишу об этом в газете, которую читают миллионы людей.
- А моя семья? Длинны руки Ага-хана и его Черного Имама! - Я переселю твою семью в Узбекистан. Там исмаилиты ничего не сделают твоей семье.
- Ты не знаешь исмаилитов. Им известно даже расписание смены на пограничных постах.
- Расскажи мне все о Тагае, и я отомщу за тебя и за всех, кого он убил. Кто он?
Воцарилось молчание.
Наконец Хамид открыл глаза и произнес:
- Ага-хан хотел назначить Тагая Верховным Дайи, вместо того чтобы назначить меня… Дайи имеет право повышать истинно верующих в сане… А сам Тагай хочет стать… У него… фирман Ага-хана… - Кем хочет стать Тагай? А Черный Имам? Как зовут его в жизни? Хамид, очнись!
- Это имам Балбак… в правой глазнице у него искусственный глаз. Он ближе всех к Ага-хану.
- А пиры? Ты ведь должен знать пиров и их помощников. Назови же их. Где они? Кто?
Хамид попросил пить.
- Потерпи, я отвезу тебя в больницу, - говорил Максимов, - ты будешь жить. Но скажи мне: в чем секрет фирмана Ага-хана? - Он называется «дивана». Чем хуже, тем лучше. Дивана… сумасшедший… дервиш… кто против - смерть… вступить в комсомол… коммунистическую партию… готовиться… готовиться… чтобы все было готово… и потом… потом… потом…
Максимов приник ухом к губам начинающего бредить Хамида. Басмач бормотал:
- Снимите угли - не надо жечь… Двадцать семь лет, как я… как и почему, но я в темнице…
Хамид замолчал. Он был без сознания. Максимов вылил из фляжки остатки холодного чая ему на голову. Хамид забормотал что-то невнятное… Максимов уловил слова:
- Остров… остров… потоп… потоп…
Лошадь Максимова, стоявшая рядом, заржала.
- Это я, Козубай! - донесся голос из темноты. - Козубай, скачи к Кызыл-Кие, подыми шахтеров, переверни горы, но поймай Тагая: у него новый фирман Ага-хана… Кто с тобой? - Это я, Юрий Ивашко! - не сразу отозвался юноша. Он не знал, как Максимов примет его присутствие здесь. - Какие острова вы знаете в Средней Азии? - вдруг спросил его Максимов.
- Острова? - растерялся юноша. - Здесь нет островов. - Остров, остров, - повторил Козубай по-киргизски. «Остров… Ведь так называются двенадцать стран, где упрочился исмаилизм, - пришло в голову Максимову. - Но что такое потоп?…» - Отправляйся домой. Арба тебя ждет, - быстро сказал Козубай. - Три бойца помогут тебе и Хамиду.
- Действуй! - сердито крикнул Максимов.
VIII
Приказав начальнику милиции продолжать теснить басмачей к шахтам, преграждая им путь в горы, Козубай с бойцами и молодым геологом поскакал вслед за председателем колхоза «Свет зари». Через полчаса они достигли голых холмов и проехали через осыпавшиеся старые окопы и оборванную колючую проволоку прямо во двор управления кызыл-кийских каменноугольных рудников. На окрик сторожа Козубай назвал себя и прошел с не отстававшим от него ни на шаг Ивашко в контору. Дежурный тотчас же позвонил секретарю партийной организации.
- Смотри, Юрий, - сказал Козубай, - Кызыл-Кия - это не просто шахты, да! Старые окопы видел? Колючую проволоку видел? Кызыл-Кия - это пролетарский бастион революции. Здесь работают шахтеры: киргизы и узбеки, русские и таджики, украинцы и татары. Пролетарская дружба как скала. Курбаши Маддамин-бек имел больше тринадцати тысяч басмачей и то захватить Кызыл-Кию не смог, да! Было четыре тысячи шахтеров, работали в три смены. Одна смена работает, другая отдыхает, третья смена с винтовками рудники охраняет. Я сам шахтером был.
Кызыл- Кийская республика! Да! Зачем улыбаешься? Так её сами шахтеры называли, когда их во времена «кокандской автономии» со всех сторон окружили басмачи. Думаешь, шахтеры только в окопах сидели? Нет! В Уч-Кургане шайку курбаши Джелаля наголову кончили, да! К кызыл-кийцам за помощью против басмачей дехкане из кишлака скакали. Когда мы шли, ты видел старый колокол?
- Не заметил!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29