— Я заказал два стакана молока.
Рихт тяжело, так, что колыхнулся отвислый живот, вздохнул, всем своим видом демонстрируя, как он был бы рад, если бы такой клиент убрался куда-нибудь подальше. Лобов усмехнулся.
— У меня к вам выгодное дело, Рихт, — сказал он, понизив голос.
— Как будет угодно ленду. — Бармен, переваливаясь, направился к стойке.
Через минуту он вернулся с большим подносом, на котором стояли два стакана молока.
— Садитесь. — Лобов указал хозяину бара на свободный стул. Не дожидаясь, пока тот усядется, он отпил глоток молока, одобрительно кивнул и залпом опорожнил весь стакан.
— Ленд рискует подхватить ангину, — печально заметил Рихт.
— У меня хорошее здоровье.
Лобов поставил опустевший стакан, достал бумажник, извлёк оттуда фарг, положил его на поднос.
— Не затрудняйте себя вознёй со сдачей.
— Вы очень, очень добры, ленд.
Пухлая рука бережно взяла бумажку, расправила и опустила в карман. Когда Рихт снова поднял глаза, то увидел перед собой голографию Кронина. Это продолжалось несколько мгновений. Лобов переложил голографию в другую руку, взял с подноса второй стакан молока, пододвинул к себе.
— Этот человек, — сказал Лобов, пряча голографию в карман, — заходил в ваш бар два дня назад.
Рихт равнодушно пожал плечами.
— Я не имею обыкновения запоминать посетителей, ленд.
— Он зашёл к вам, — не обращая внимания на его реплику, продолжал Лобов, — но отсюда уже не вышел. Где он сейчас?
Сонные глаза неторопливо оглядели Лобова снизу вверх, а потом ещё более неторопливо — сверху вниз.
— Вы уверены, что он не вышел?
— Он был под наблюдением.
Рихт сочувственно покачал головой:
— Скажите пожалуйста! Мне эта история представляется совершенно загадочной. А вам?
— Мне тоже, — хладнокровно согласился Лобов.
— И что же вы от меня хотите? Уж не предполагаете ли вы, что я пустил его на изготовление паштетов?
Этот толстый человек был неглуп. Сейчас он, уверенный в своей безнаказанности, потешался.
Лобов выпил молоко, поставил пустой стакан на стол и спокойно сказал:
— Этого я не знаю. Но я знаю другое. Если вы не поможете мне разобраться в этой истории, Рихт, то вам придётся плохо.
Рихт лениво разглядывал своего странного посетителя. Уже который раз тот сбивал его с толку и, пожалуй, внушил этим определённое уважение. Конечно, можно просто выставить его отсюда добром или силой, но зачем торопиться? Это ведь никогда не поздно.
— Вы напрасно меня пугаете, ленд, — меланхолично сказал Рихт.
— Я не думал пугать вас. Я просто гарантирую, что если вы не поможете мне, то этот бар у вас отберут, а вас самого выбросят из Даль-Гея. Если, конечно, вы сумеете уцелеть.
Рихт наморщил свой плоский лоб. «По виду не гангстер, не политик. Но откуда в нем такая уверенность? Определённо, он не просто болтает, а говорит то, в чем твёрдо уверен. Поди свяжись с таким всерьёз!» — Рихт вздохнул и сложил руки на животе.
— Простите за назойливость, ленд, но сами понимаете — дело серьёзное. На кого вы работаете?
Лобов усмехнулся:
— Если бы я мог откровенно говорить об этом, то сидел бы не с вами, а в полицейском управлении. — И добавил категорическим тоном: — Считайте, что мы играем с вами втёмную. Я ведь не спрашиваю, на кого работаете вы.
Рихт пожевал губами, сонно разглядывая Лобова.
— Ну что ж, — грустно проговорил он наконец, — могу сказать вам, ленд, что из бара можно выйти и другим, чёрным ходом. Может быть, приятель, которого вы разыскиваете, воспользовался именно этим путём?
Лобов покачал головой:
— По доброй воле он не сделал бы этого.
Рихт сокрушённо вздохнул, пожаловался:
— Вот видите, как оборачивается дело. Выходит, я, хозяин бара, должен знать, как выходят отсюда люди — по доброй или не по доброй воле. А посудите, зачем мне это? Я ведь не платный агент полицейского управления. Вот если бы, скажем, молоко, которое я вам подал, оказалось кислым, тогда я бы с удовольствием объяснил, что и как.
Разглагольствуя, Рихт искоса рассматривал Лобова, а Иван терпеливо ждал, чувствуя, что вслед за этими сентенциями последует нечто более конкретное.
— Если хотите, — предложил вдруг Рихт, — я могу свести вас с одним интересным парнем. Я могу, конечно, и ошибиться, но сдаётся мне, что он беседовал в моем баре с человеком, которого вы разыскиваете.
Лобов вгляделся в сонные глаза, печально смотревшие на него. Да, Рихт откровенно хитрил и не только не скрывал, а даже как бы афишировал это, словно предупреждая Лобова о чем-то.
— Где я могу его увидеть? — коротко спросил Лобов.
— Здесь, — вздохнул Рихт, колыхнув животом. — Но не в зале, само собой. Не очень-то тут подходящее место для серьёзного разговора. А вы, я вижу, клиент серьёзный и вряд ли стали бы попусту беспокоить такого занятого человека, как я.
Лобов не прореагировал на эту реплику, и Рихт, ещё раз вздохнув, поднялся из-за стола.
— Прошу, — проговорил он, кивнув на дверь, ведущую во внутренние помещения бара.
Иван молча поднялся. Отступать он не собирался, все сомнения и колебания остались за порогом бара.
Дверь вела в полутёмный коридорчик. Проходя через него, Лобов послал короткое уведомление Снегину о начале операции. Коридорчик, по обеим сторонам которого можно было рассмотреть несколько дверей, ведущих, очевидно, в складские помещения, повернул влево.
— Прошу, ленд, — предупредительно проговорил Рихт, распахивая дверь.
Лобов наклонил голову — массивная дверь была невелика, она чем-то напоминала дверцу крупногабаритного сейфа — и вошёл в довольно большую, хорошо освещённую комнату. Пол был сплошь устлан толстым ковром, глушившим звуки шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73