Главные из них: полное отделение детей от родителей, жёсткий искусственный отбор с эвтаназией неполноценных, введение генетических каст и института роллов — золотого фонда далийской расы. Санкционировав все это, городское управление не захотело пачкать руки грязной работой и скромно отошло в сторону, наделив медицинский совет ещё большими правами. Со временем этот совет и превратился в теперешний Яр-Хис.
— Не смешно, — пробормотал Клим.
Лобов взглянул на него и промолчал, а Снегин проговорил задумчиво:
— Самая жестокая из этих мер — отделение детей от родителей. Представляете, забрать новорождённого у матери! Мужчинам было проще.
— Наверное, — согласился Хаасен и криво улыбнулся. — Знаете, ребята, а ведь инстинкт материнства не угас у далиек до сих пор. Статистика хладнокровно констатирует, что процент самоубийств среди матерей из-за отлучения новорождённых снижается крайне незначительно. А сколько это тянется! Сколько сменилось поколений!
— Не расстраивайся. Тур, — мягко сказал Лобов. — Все со временем изменится.
Хаасен вскинул поседевшую голову.
— С какой стати я должен из-за них расстраиваться!
— Не черни себя понапрасну, — вздохнул Клим. — Вернёмся лучше к Яр-Хису. История его понятна. Но почему он окружён такой тайной? Каковы теперь его функции?
Снегин покосился на хмурое, отрешённое лицо Хаасена и сказал:
— На этот вопрос, Клим, могу ответить и я. Яр-Хис существует сейчас в двух ипостасях, у него, как у Януса, два разных лица. Легально — это вполне респектабельный медико-генетический городской совет. А нелегально — тайное реакционное общество, стремящееся к узурпации всей полноты власти и консервации социальной системы Даль-Гея. То, что оно тесно связано с гангстерами и ненавидит все земное, тебе хорошо известно. А функции у Яр-Хиса широчайшие и страшные. Под его контролем каждому новорождённому далийцу делают детальный анализ, который устанавливает его генетический, а стало быть, и социальный ранг. Кем ему быть в жизни — умроком, роллом или простым далийцем.
— И геноанализ всегда объективен? — усомнился Лобов.
Хаасен саркастически усмехнулся.
— Разве в мире денег существуют какие-либо объективные критерии, кроме самих денег? В Даль-Гее все продаётся и все покупается: вещи, мастерство, интеллект, любовь. Геноанализ и геноранг тоже продаются и покупаются, но делается это, разумеется, в обход официальных законов, через тайный Яр-Хис. — Хаасен поморщился. — Самое ужасное в этом геноапартеиде проблема умроков. Когда-то их рождалось больше, чем было необходимо для производства. Существовал даже ранг мёртвых: часть новорождённых, потенциальных умроков, подвергалась умерщвлению. Но геноинженерия совершенствовалась, и постепенно умроков рождалось все меньше и меньше. И тогда их стали делать искусственно, из здоровых эмбрионов.
По нашим данным, до семидесяти процентов умроков сейчас создаётся искусственным путём.
— Ну и мирок! — вздохнул Клим. — Небо скрыто громадами зданий, люди слепы, как новорождённые котята, а цветы пахнут огурцами. Как хочется уйти в космос, к звёздам.
— И мы хотим к звёздам, Клим, — послышался звонкий голос Лены.
Она и Тика только что вошли в зал. Опасаясь, как бы в присутствии девушки-далийки не было сказано что-нибудь обидное о её городе, Лена поторопилась вмешаться в разговор.
— Добрый вечер, милые дамы, — галантно проговорил Клим, поднимаясь со стула. — Вы, как и всегда, пунктуальны: опоздали ровно на двадцать минут. Рыжики завяли, дыня выдохлась… Тика, вы действительно хотите к звёздам?
— Хочу.
— Не испугаетесь? Я ведь могу устроить эту увлекательную экскурсию прямо сейчас.
Под взглядами заинтригованных товарищей Клим прошагал к боковой стене, где стояла музола, легко пробежался пальцами по клавиатуре и, когда зал наполнили звуки негромкой ритмичной музыки, торжественно сообщил:
— Один из лучших далийских танцев — «К звёздам!».
Через несколько секунд он уже кружился с девушкой в танце. Клим рассчитал верно: что-что, а танцевать Тика умела. Она послушно шла за ловким кавалером, легко выполняла самые сложные фигуры и скоро оттаяла: заулыбалась, разрумянилась и стала бойко отвечать на шутливые реплики Клима, поглядывая на него немного удивлённо, словно увидела его впервые.
Тур состроил выразительную гримасу, Снегин ответил ему понимающей улыбкой.
— Нет, что ни говори, а Клим все-таки рыцарь, — сказала Лена Лобову.
— Рыцарь без страха, но с некоторыми упрёками, да? — Иван пригласил танцевать Лену. — Что нового о Дине?
— Иван, — после паузы сказала Лена. — Если хочешь, то Дин был уже не совсем Дином. Ему был вживлён в мозг крохотный кибератор, который оказывал на его психику глубокое влияние, и Дин стал способен на подлость и предательство. О деталях судить трудно, кибератор полностью разрушен выстрелом в упор. Но, видимо, получая приказ извне, Дин становился почти слепым исполнителем.
— Почти?
— Именно почти. Он поднял руку на Тимура, стрелял в Алексея, но когда дошла очередь до женщины — предпочёл выстрелить в себя.
Лобов вспомнил, какой опасности подвергалась Лена, и лицо его посуровело. Лена осторожно провела ладонью по его щеке.
— Не надо думать об этом, — тихо сказала она.
— О чем? — спросил Лобов.
— О Линге. И о всех других, погибших в ту секунду. Их не за что жалеть, Иван. Разве это были люди? Звери, фашисты.
— Это были люди, Лена. Плохие, отвратительные, но все-таки люди. И забыть о том, что случилось там, в гангстерском застенке, сразу невозможно.
В это время Тика случайно заметила охапку роскошных цветов, небрежно брошенную на подоконник, и тихонько ахнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73