– Мы с ней условились о встрече здесь в полночь.
Клинок исчез в складках платья женщины.
– Я Мартина, – сказала она. – Чиизаи сказала мне, чтобы, если мы во всей этой суматохе разминемся, я шла сюда и ждала ее в полночь. Мы и разминулись.
– Что с ней случилось?
– С ней все в порядке. Она уложила двоих тудесков и ранила третьего. Может, она сделала это нарочно, чтобы дать ему возможность сбежать и проследить, куда он пойдет.
Умная девушка, подумал Мойши. Но теперь они разминулись. Он мысленно пожал плечами. Оставалось только довершить то, что они задумывали. Он понятия не имел, где она сейчас находится. Теперь остается только ждать.
– Идем, – повернулся он к Мартине. – Мне нужно встретиться с одним далузийцем в таверне у начала Калле Кордель. Я бы хотел выслушать весь рассказ.
«Эль Камбиро» была расположена в начале Калле Кордель. прямо у деревянных пристаней Корруньи.
Здесь воздух был густо напоен запахом моря, и Мойши, глубоко вдохнув, сразу же приободрился.
Скрип снастей стоявших на якоре кораблей слышался ему так же ясно, как будто он оказался совсем рядом с ними. Он понимал – это все изза воды. Звук по ней передается далеко, как над водой, так и под водой.
Рыбаки уже снимали сети, сушившиеся днем на жарком солнце. Теперь они раскладывали их на тихих набережных, прежде чем падет роса и загниет пенька, выбирали из них остатки водорослей и мусора, попавшего в сети днем, затем осторожно скатывали их и, взявшись за скатки по двое, уносили на свои рыбачьи лорхи, укладывали их на палубы и прикрывали брезентом.
На ветру трепетал и хлопал клочок парусины, плескался о сваи прибой, все усиливаясь по мере того, как надвигающийся шторм морщил поверхность моря.
Там, за пределами порта, море уже тяжело ходило волнами. Видимость была неожиданно хорошей, и горизонт, все время смещавшийся изза вздымавшихся волн, тянулся вдалеке черной линией.
Таверна была приземистым сооружением, покрытым побелкой, с распахивающимися в обе стороны дверьми, сквозь которые пробивался призывный лимонножелтый свет, а над ними скрипела, раскачиваясь на ветру, вывеска с изображением гигантского краба в таком сложном панцире, что краб казался чуть ли не доисторическим животным.
Они вошли.
Грубые стены просторной комнаты были под стать деревянным столам и стульям, заляпанным морской водой и выпивкой. Низкий потолок поддерживали толстые деревянные брусья во всю длину помещения. В огромном очаге у дальней стены трещал огонь. Вдоль стены слева тянулась темная резная стойка. Полки за ней были уставлены бутылками. В таверне пахло выпивкой и горелым жиром.
Мойши подвел Мартину к пустому столику в углу напротив стойки, откуда можно было следить за дверьми, не оборачиваясь. Они заказали местного пива, темного, густого и сладкого, почти как мед.
Таверна была заполнена едва наполовину. У очага сидел развалившись моряк, уронив голову на толстую руку, обняв ряд пустых стаканов. Никто не подумал убрать их, даже когда он пошевелился во сне и свалил один из стаканов на земляной пол.
Пара моряков с покрытыми шрамами обветренными лицами играла в кости. Их ритмичный стук по столу убаюкивал, как плеск волн по обшивке корабля.
Толстый мужчина с перемазанным жиром ртом и трехдневной щетиной стоял за стойкой и напевал себе под нос какуюто морскую песенку, вытирая и без того блестящую стойку.
Уже было далеко за полночь.
Вошел высокий далузийский моряк, снял вязаную шапочку и несколько раз стряхнул ее. Подошел к стойке. Жирный протянул ему выпивку и снова стал вытирать стойку. Моряк подошел к свободному столику и развалился на стуле. Сделал глубокий глоток, шумно отер губы.
Мойши потягивал пиво, не слишком осматриваясь по сторонам. Мартина рассказала ему все, что знала, жаль, что так мало, хотя явно дала Чиизаи какойто верный ключ к разгадке. Она все пересказала ему, но он так и не понял, что все это значит. Вдруг его охватила злость на Чиизаи за то, что та сбежала. К несчастью, он был вынужден согласиться с ее действиями. Упустить такой шанс было бы непростительно. Внезапно его охватило неприятное чувство – как будто он сражается с тенями.
Дверь отворилась. Это отвлекло его от мрачных мыслей. Вошел мальчиккамбухо, худенький и маленький. Огляделся по сторонам. Под мышкой он держал какойто сверток.
Он увидел Мойши и подошел к ним с Мартиной. Передал Мойши сверток и пошел было прочь.
– Что это? – спросил Мойши. Мальчик обернулся и пожал плечами.
– Что есть, то и есть, сеньор. Сверток.
– Откуда ты меня знаешь?
Мальчик снова пожал плечами, словно других жестов не знал.
– Мне дал его человек на пирсе. И описал мне вас.
– Что за человек? Как он выглядел?
– Было темно, сеньор. Очень мало света. Я не заметил. – Он отвернулся и бросился прочь.
Мойши несколько мгновений смотрел на сверток. Тот был очень маленький, завернут в промасленную бумагу и перевязан пеньковой веревкой. Он осторожно развернул сверток.
Мартина ахнула.
Это было человеческое сердце. Оно было завернуто в красную окровавленную головную повязку Роха.
Мойши прикрыл сердце промасленной бумагой и очень тихо сказал:
– Я хочу, чтобы ты вышла отсюда как ни в чем не бывало. Возвращайся в меркадо и забудь обо всем, что тут было. Поняла?
– Я хочу помочь, – прошептала Мартина. – Чем смогу…
– Я только что сказал тебе, что ты сможешь сделать. Прошу тебя. Иди прямо сейчас. Я скажу, чтобы Чиизаи встретилась с тобой, когда будет безопасно. Когда все кончится. Прости, что я привел тебя сюда. Мартина. Это было глупо с моей стороны. Пожалуйста, уходи.
Она мгновение в упор смотрела на него, затем кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89