Гибко встала со стула и пошла к двери. Вышла, не оглядываясь.
Когда она ушла, он встал. Оставил сердце Рохи там, где оно лежало – на столе и вышел из таверны.
Теперь его сжигала ледяная ненависть.
ТОЛЬКО МОРЕ И НЕБО
Тени мешались с несущимися облаками.
Он понимал, что все бесполезно. Но тем не менее все равно искал. Ничто не могло его остановить. Он рыскал по молу и пристаням, тавернам и рыбным рынкам, домам камбухо, стоявшим у воды, обыскал дватри огромных склада в доках. Он разыскивал Хелльстурма – несомненно, это он вырвал сердце у молодого моряка. Он вспомнил, что Мартина говорила о тудесках. Это звери.Но она ошибалась – ни один зверь не сделает такого ради забавы. Звери охотятся, чтобы есть, убивают, чтобы жить. А в этом была какаято страшная расчетливость. Это было куда хуже зверства. В этом было чтото демоническое.
Только бурное море, низкое небо и Мойши АннайНин между ними. Он шагал по скрипучим доскам пристани, и глаза его горели от ярости. И вместе с тем он ощущал какоето сонное отчаяние. Мир не изменится. Мужчины и женщины, как и дети, будут умирать, другие – рождаться, новые города будут вставать на развалинах старых, и всегда, всегда будут те, кто поклоняется злу, кто осуществляет его темные обряды, и зло сочится из них, как застывающая кровь.
Он был один – даже рыбаки, что совсем недавно суетились на пристани, теперь попрятались на своих лорхах, чтобы поспать до наступления рассвета. Последние стражники ушли, и ему казалось, что Коррунья теперь освещена тысячами снов ее жителей, и только он один во всем городе не спит.
Он вдруг подумал о Коссори, о его юности, когда тот жил совсем один на набережных Шаангсея, и слезы наполнили его глаза. Теперь он понимал, каково это. Такое одиночество, словно окружающего мира вовсе не существует. Даже зверям есть куда вернуться.
Наконец, устав от поисков и осознав, что, того гляди, рассветет, он вернулся к более насущным вещам. Чиизаи. Теперь она была единственной нитью, связывавшей его с Хелльстурмом. Он знал, что она, если бы захотела, могла послать ему весточку. Но куда? Она знала три места в Коррунье, где он мог бы находиться. В таверне «Эль Камбиро», где он, как она знала, встречается с Рохой, в доме сеньоры СегильясиОривара и на лорхе Офейи. Первое он отверг сразу же. Если бы он и встретился с Рохой, то Чиизаи знала, что они пробудут в таверне очень недолго. Рискованно. То же самое насчет дома – Чиизаи не могла знать, во что превратился его «разговор» с сеньорой, друг он теперь там или враг. Стало быть, и дом отпадает. Остается только лорха.
Когда он поднялся по сходням, вахтенный приветствовал его.
– Ночью ктонибудь поднимался на борт? – спросил Мойши. – Я не имею в виду команду.
Вахтенный покачал головой.
– Только не во время моей вахты, пилото.Но я только что заступил.
– Кто был до тебя?
– Армазон, пилото.Он сейчас внизу.
– Отлично. Я собираюсь повидать его. Если ктонибудь придет – кто бы то ни был, – зови меня тотчас.
Мойши спустился через люк в трюм. Прошел мимо маленького, но очень удобного камбуза в кубрик. Большинство коек было свободно, поскольку люди, естественно, предпочли провести ночь на берегу с семьями или у подружек. Армазона в его койке не было.
Мойши повернулся и пошел в капитанскую каюту. Там обычно спала Офейя. и даже в обратном плавании Мойши не жил в ее каюте, предпочитая отдать ее Чиизаи. Теперь он обнаружил на широкой капитанской кровати Армазона, спавшего, прикрыв лицо рукой.
Мойши растолкал его.
– А, это ты, – сказал Армазон. – Я уж думал, что мы в последний раз видели тебя. – Он снова повалился на кровать.
– Ктонибудь ночью приходил к лорхе?
– Мм… Нет.
Он поднялся наверх и покинул лорху. Толькотолько ступил на доски пристани, как заметил какоето движение в тени у груды пустых гниющих деревянных бочек.
Мойши увидел маленькое личико и убрал руку с рукояти меча. Шагнул туда, но ребенок бросился прочь от него, и ему пришлось перепрыгнуть через бочки. Он схватил маленькое тельце.
– Иди сюда, малышка, – проговорил он. – Кого ты ищешь? – Теперь он ясно видел, что это маленькая девочка.
– Простите, сеньор, но, прежде чем я отвечу, не назовете ли вы ваше имя?
Мойши рассмеялся.
– Конечно. Я Мойши АннайНин. – Он посмотрел на нее. – А ты? – Он посадил ее к себе на колени.
– Я Альма, сеньор. У меня есть послание для Мойши АннайНина.
– Тогда говори, – сказал он, едва удерживаясь от смеха.
Она поднесла к его лицу ручонку.
– Прошу вас, сеньор, покажите мне свой нос.
– Нос? Какого… – Но тут он понял, что она смотрит, есть ли в крыле его носа алмаз. – Ну, нашла его?
– Да, сеньор. Вам шлет весть Чиизаи. Она велела мне прийти на эту лорху, но говорить только с вами. Я тут уже довольно давно жду. Я и прежде подходила, но какойто человек загородил мне дорогу и сказал, что никогда ничего о вас не слышал, и велел убираться. Когда я не ушла, он сказал, что вы не вернетесь всю ночь, но что вы велели передавать ему все вести для себя. Я не поверила ему, сеньор.
– Молодец, – сказал Мойши, взъерошивая ей волосы. – Расскажи мне, Альма, как выглядел этот человек?
Она описала Армазона.
– Я встретила Чиизаи у западных врат, сеньор. Оттуда готовился отойти маленький караван. Не торговый, мы ничего о нем не знаем. Она велела передать вам, что с ней все в порядке и что она отправляется на северозапад.
– Она идет за караваном?
– Да, сеньор.
– Ты видела людей из того каравана?
– Не слишком хорошо. Я не смогу их вам описать. Интересно, был ли среди них Хелльстурм – подумал он.
– Хорошо, что я подождала, сеньор?
– Да, Альма.
– Тут ночью страшно.
– Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89