Захария снова прислонился к стене и сквозь розовый кварц увидел другое море, вернее, широкую реку, за которой виднелись вздымающиеся холмы.
Словно привидения, корабли поднимались по узкой и бурной реке. Нос переднего корабля украшала голова дракона. Существа, похожие на людей, задавали такт гребцам, на солнце блестели каменные и железные наконечники копий. Впереди вокруг нескольких столбов, торчавших из воды, бурлили водовороты. Корабли неминуемо напоролись бы на них. Но гребцы спустили якоря и сошли на берег, все сжигая на своем пути и убивая жителей. Разрушенные деревни и поселки представляли собой ужасное зрелище: солнце, низко стоящее над горизонтом, освещало пепелища и трупы. Костры усеяли склоны и долины, но не могли разогнать темноту.
Канси-а-лари скрылась за поворотом, Захария сильнее потянул за собой лошадь, он боялся отстать. Идти стало труднее, тропинка все круче забирала вверх.Следующие ворота светились бледным металлическим блеском, вода плескалась где-то далеко внизу. Небо на востоке светилось — там вставало солнце. Но над головой по-прежнему сияли звезды. Луна скрылась. Захария наклонился и оперся рукой о ворота.
В кресле с резными подлокотниками в виде гуивров сидела женщина. На шее у нее висело золотое ожерелье — знак королевского рода, а на голове сверкала небольшая корона. Седина в волосах и морщины на лице выдавали не столько возраст, сколько выпавшие на ее долю испытания. Комната, в которой она находилась, была богато убрана драгоценными тканями и резной мебелью, но у входа стояли стражники — женщина находилась в заключении. Знаком она приказала монахине сесть, а потом тихо, чтобы не слышали охранники, спросила: — Что ты принесла мне? Ты уверена, что Констанция ничего не знает? — Да, ваше высочество, — отозвалась монахиня. — Епископ построила новую голубятню, а голубь прилетел в старую. Так я и узнала, что есть слуги, которые готовы служить вашему высочеству. — Дай мне послание, — приказала женщина. Монахиня протянула ей исписанный листок, довольно мятый и грязный. Женщина взглянула на него, а затем велела: — Прочти. Монахиня с трудом разобралась в полустертых строчках, но в конце концов, прочитала: «Единственно прямой наследнице Вендара и Варре, ее величеству королеве. Не отчаивайтесь. Есть человек, не забывший о вас и который в свое время вернется, чтобы помочь вам». — И это все? — Да, ваше высочество. — А что это за знак внизу? — Похоже на подпись, но я не уверена. Разобрать ее я не могу. Женщина встала с кресла и, посмотрев на огонь, весело пылающий в камине, произнесла: — Сожги письмо. В окно залетел ветер, занавеска слегка откинулась, и стали видны низкое небо и луна, светящая из-за деревьев.
— Белый Охотник, защити меня! — взмолился Захария. Он все время поскальзывался и едва не падал, но другой дороги не было. Может, стоило молиться не Охотнику, а Повешенному, которого люди убили за мудрость? Он провисел на дереве девять дней, пока его кости не обглодали дикие звери и воронье. Но Захария не помнил, как к нему взывать, хотя ребенком ему нравилось смотреть, как молится старым богам бабушка. Но сам Захария, как и его родители, верил в Господа Единого и Круг Единства, ему нравились проповеди монахов, а позже слова, написанные в Святом Писании, которые, казалось, сами откладывались у него в памяти.Сейчас, остановившись на узкой тропинке и удерживая перепуганную лошадь, он не мог вспомнить ни слова из тех молитв, на ум приходили лишь слова бабушки. Она не читала красивых псалмов, но зато ее слова шли от самого сердца.— О бог урожая, вот, прими эти первые плоды из сада, их не очень много, но они вкусные. Пожалуйста, одари мою дочь вторым ребенком, она так давно ждет его. Вот еще яблоки, которые я сохранила с прошлого урожая. Четвертое дерево слева не дало плодов в этом году. Если ты слишком занят и не одаришь это дерево плодовитостью, то мой зять срубит его, и я посажу на его месте ореховый куст в твою честь. Я уже присмотрела хороший саженец на берегу реки, не слишком большой, но и не маленький.Он помнил, что на следующую зиму его тетушка родила долгожданную дочку, которую назвали Хатуи, а бабушка посадила ореховый куст. Втайне от всех она собирала с него первые орехи и приносила на алтарь старого бога. Захария всегда ходил вместе с ней, но никому не говорил об этом.Бабушка уже давно умерла.Канси-а-лари скрылась за поворотом.От нахлынувших воспоминаний Захарии казалось, что вокруг него вьются тени прошлого, он тряхнул головой и отогнал мысли. Ноги ныли от усталости, а лошадь, которая после короткого отдыха шла быстрее, все время торкалась мордой ему в плечо.Эльфийка уже стояла у третьих ворот. Откуда-то пробивался бледный солнечный свет, отчего воздух был наполнен мерцанием. Лазоревый цвет ворот делал их похожими на большую ледяную глыбу, вставленную между двумя каменными стенами. За воротами море — темное и беспокойное, как перед штормом, земли не было видно вовсе. Захария отступил назад, готовый идти дальше, — ему очень не хотелось потерять Канси-а-лари из виду. Но она все еще стояла у ворот.— Кто здесь? — спросила она и протянула вперед ладонь.
Высоко над шатром развевались флаги. Слуги быстро спешились и принесли сундуки с одеждой, лопаты, корзины со свежим хлебом, который пах так, что всем сразу вспомнились дом и тепло родного очага. Снег белым пушистым одеялом покрывал все вокруг. По мере того как на небо поднималось солнце, круглая луна пряталась за горизонт. Лошади бродили неподалеку, выдыхая клубы пара. Внезапно люди, словно цыплята, спасающиеся от лисы, бросились в стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133