Ими заняты лучшие казармы, огромное количество вагонов. У чехов лучшее вооружение, свои бронепоезда. Их кавалерия ездит в сёдлах, а не на подушках. И вся эта силища стоит в тылу, наедая себе щеки на русских харчах.
Когда белые армии начали отход, оккупировавшие Транссибирскую магистраль чехи начинают спешную эвакуацию. В России они награбили много добра. Чешский корпус насчитывал около 40 тыс. солдат, а занимал 120 тыс. железнодорожных вагонов! И вся эта махина разом начинает эвакуацию. Красная армия воевать с чехами не хочет, ещё один мощный противник не нужен и отступающим белым. Поэтому, они бессильно взирают на творимый чехами произвол. Ни один русский эшелон братьями-славянами не пропускается. Среди тайги стоят сотни вагонов с ранеными, женщинами и детьми. В армию невозможно подвести боеприпасы, потому, что отступающие чехи пустили свои эшелоны по обеим колеям дороги. Они бесцеремонно отнимают паровозы у русских эшелонов, прицепляя их к своим вагонам. И машинисты везут чешский эшелон, пока паровоз не приходит в негодность. Тогда его бросают и берут другой, у ближайшего нечешского поезда. Так нарушается «кругооборот» паровозов, теперь вывезти ценности и людей просто невозможно.
Далее станции Тайга, по распоряжению чешского командования, не пропускают вообще никого, даже эшелоны самого Колчака.Генерал Капель, назначенный адмиралом командовать войсками в этот критический момент, шлёт генералу Жанену телеграммы, умоляя « его предоставить распоряжаться на русской железной дороге нашему министру путей сообщения». При этом заверял, что не произойдёт ни задержки, ни сокращения движения чешских эшелонов. Ответа не последовало.
Напрасно Каппель шлёт телеграммы генералу Жанену, формально командующему всеми «союзными» войсками, в том числе и чехами. Ведь стремление закупорить дорогу продиктовано отнюдь не шкурными интересами чешских капитанов и полковников. Это строгий приказ генералов! Невозможность эвакуации подписывает смертный приговор белогвардейцам. Страшные сцены разыгрываются среди молчаливых сибирских сосен. Целые эшелоны тифозных, стоящие в лесу. Нагромождение трупов, медикаментов нет, еды нет. Медперсонал свалился сам или сбежал, паровоз замёрз. Все обитатели госпиталя на колёсах обречены. Красноармейцы, так и найдут их потом в тайге, эти страшные забитые мертвецами поезда…
В других составах бегут от красных офицеры, чиновники и их семьи. Это десятки тысяч людей. Сзади катится вал Красной армии, Но организованная чехами пробка никак не рассасывается. Кончается топливо, замерзает в паровозе вода. Люди выходят и бредут пешком по тайге, вдоль железной дороги. Мороз настоящий сибирский — минус тридцать, а то и больше. Сколько замёрзло в лесу, не знает никто…
Белая армия отходит. Этот крёстный путь позднее получит название Сибирского Ледяного похода. Три тысячи километров по тайге, по снегам, по руслу замёрзших рек. Отходящие белогвардейцы несут на себе все вооружение и амуницию. Но пушки по лесам не протащить. Артиллерия бросается. В тайге не найти и корма лошадям. Страшными вехами отмечают трупы несчастных животных отход остатков белой армии. Не хватает лошадей — приходится бросить и все лишнее вооружения. С собой везут минимум продовольствия и минимум оружия. И такой ужас длится несколько месяцев! Боеспособность стремительно снижается. Так же быстро, растёт число заболевших тифом. В маленьких деревнях, куда заходят на ночлег отступающие, и больные и раненые вповалку лежат на полу. О гигиене и думать нечего. На смену ушедшим приходят новые партии людей. Там, где спал больной, ложится здоровый. Врачей нет, нет лекарств. Нет ничего. Главнокомандующий генерал Каппель, отморозил себе ноги, провалившись в полынью. В ближайшей деревне простым ножом(! ) доктор отрезал ему пальцы ног и кусок пятки. Без наркоза, без обработки раны. Через две недели Каппель скончался — к последствиям ампутации добавилось воспаление лёгких…
А рядом по железной дороге вьётся бесконечная лента чешских эшелонов. Солдаты накормлены, сидят в теплушках, где в печках потрескивает огонь. Лошади жуют овёс. Чехи едут домой. Полоса железной дороги объявлена ими нейтральной. В ней не будет боестолкновений. Займёт красный отряд городок, через который тянутся чешские эшелоны, а белым его атаковать нельзя. Нарушишь нейтралитет железнодорожной колеи — чехи угрожают ударом.
Едут на санях в лесах остатки белой армии. Тяжело бредут кони. Дорог в тайге нет. Точнее, есть — но только одна! Сибирский тракт — он забит повозками гражданских беженцев. По нему медленно бредут замёрзшие женщины и дети из эшелонов, что давно замерли на блокированной чехами дороге. Сзади напирают красные. Чтобы пройти вперёд приходится буквально сметать с дороги застрявшие повозки и телеги. Пылают костры из вещей и саней. Крики о помощи никто не слышит. Пала твоя лошадь — ты погиб. Посадить тебя на свои сани никто не хочет — ведь если умрёт и его лошадь, что будет с его детьми и его близкими?
А в лесах бродят красные партизанские отряды. Они расправляются с пленными с особой жестокостью. Не щадят беженцев, убивают всех. Вот и сидят люди в замёрзших поездах, и тихо угасают на морозе, окунаясь в «спасительный» сон…
Возникновение партизанского движения в Сибири ещё ждёт своего исследователя. Оно многое объясняет. Знаете, под каким лозунгом шли в бой сибирские партизаны? Против Колчака, это факт. Но почему, крестьяне Сибири боролись с оружием в руках против власти адмирала? Ответ лежит в агитационных материалах партизан. Наиболее значимым и известным был в Сибири, был отряд бывшего штабс-капитана Щетинкина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160