За компотом Левка сказал:
- Дядя Саша, мне мама обещала трюндель, а ждать ее у меня нет времени.
- Трюндель - это что?
- Треха.
- Учу-учу бабушку, - подосадовал один из Левкиных друзей. - Простые вещи не может запомнить.
Петров выдал Левке "трюндель".
- Скажи мне, как ты относишься к Бабе Яге? - спросил он вдруг.
Левка недовольно глянул на своих ухмыляющихся друзей. Потом на Петрова посмотрел строго.
- Дядя Саша, если бы я вас не знал, я бы подумал, что вы над нами желаете подшутить. Но вы серьезно, и я серьезно - так?
- Так.
- Я думаю, там без подлости не обошлось. Я невысокого мнения о наших предках. - Мужественный пятиклассник выловил грушу из компота пальцами, съел ее, нарочито чавкая, и компотом запил.
Вернувшись в отдел, где по-прежнему никого, кроме уснувшего за столом аспиранта Кости Пучкова, не было, Петров сосчитал алебастровых купидонов их оказалось двадцать восемь - и спросил:
- Костя, как ты относишься к Бабе Яге?
- Хреново, - ответил Костя.
- Ты помнишь сказку "Гуси-лебеди"?
- Ага. - Костя поднял голову, вытер губы ладонью. Вскочил. Плечами потряс. - Где Иванушку гуси-лебеди унесли?
- Тебя не удивляет, что лебеди, на Руси символ красоты, верности, доброты, совершают такое черное дело - крадут ребенка?
- Чего это вы на меня со сказками? Я к сказкам и в детстве относился плохо, я шахматы любил.
- Но ведь истолковал "Курочку Рябу"?
- Я над "Курочкой" думал.
- Подумай и тут. Куда гуси-лебеди приносят Иванушку?
- К Бабе Яге.
- Когда же это белы лебеди стали птицами Бабы Яги?
- Действительно. Интересное кино. - Глаза у Кости начали раскаляться из глубины, как уголья в кузнечном горне.
- А что Иванушка делает у Бабы Яги, когда за ним прибегает сестра? Не помнишь? Играет с золотыми яблочками. Причем зачарованно. Это сказка о красоте. Понимаешь, крестьянского сына Иванушку повела за собой красота белые лебеди. Всех имеющих отношение к красоте крестьянская психология и христианская мораль причисляли к худу, к худому - к нечистой силе или, что еще хуже, к сверженным языческим богам. Кроме, конечно, иконописцев. Рукой иконописца, как ты знаешь, водил сам господь. Красота всегда причастна к язычеству. Это сложная тема. Но вот почему из всего худого для этого мифа была выбрана Баба Яга? Мой внук считает, что Баба Яга - амазонка. "Ягать", знаешь ли, - кричать. Боевой клич! Мой внук учится в четвертом классе.
Костя Пучков покраснел, его шея, похожая на курью ногу, напряглась, нижняя челюсть выставилась вперед.
- Вы хотите сказать, что я глупый. Я читаю вашу рукопись, почти уже прочитал, и никак не могу понять, где у вас наука, а где искусство - ваши, так сказать, поэтические воззрения - литература? Я, Александр Иванович, хочу бросить.
- Что бросить? - спросил Петров холодея.
- А всю эту хреновину. Все это профессорство. Пойду работать учителем. Напишу роман. Сейчас не кандидатская нужна, а роман о школе "Тараканьи бега". Напишу. Будьте покойны.
Петров вдруг испугался. Почему-то вспомнил сон под названием "Лестница в конце войны": может быть, соотдельники, которые сейчас появятся с повестью А. Вознесенского "О", истолкуют его сон именно как подталкивание аспиранта Кости Пучкова к погибели через литературу. А в душе у него печально-радостно затрубили, загокали лебеди.
- Тебя позвали они, - сказал Петров тихо. - Поспеши. Слово реальность первичная, а все наши диссертации - суета. Я с этим делом опоздал, брат.
Остаток дня и весь следующий день Петров ходил, словно превозмог силу тяжести. А вскоре и вовсе вознесся в своем отстранении от страхов мирских - вознесся и занял господствующую на местности высоту.
Случилось это так.
Заявился сын Аркадий в синем бархатном костюме. И говорит:
- Такой костюм только у меня и у Ильи Резника. Мамочка справила. Добрая мамочка... Папа, я женюсь. Невеста моя - балерина. Ее родители уже на пенсии. Она у них поздний ребенок. Правда, старуха шикарно шьет. Старик - нумизмат. Его коллекция оценивается в кучу тысяч. Имел инфаркт.
- Ну, а я при чем? - спросил Петров.
Аркашка походил по комнате, посидел, постоял, пошевелил книги на полке, погрозил кулаком Мымрию.
- Папа, они настаивают на знакомстве с родителями жениха. Говорят это важно.
- И ты не боишься? - спросил Петров. - А если я им не покажусь?
- Покажешься. Ты, как старец Иов, настолько ветхозаветный, что в качестве предка должен всем нравиться. Я им намекал, что ты видел Рюрика. И, кажется, мамонтов.
Петров не хотел идти на смотрины. Но жена Софья сказала:
- Всем нашим знакомым известно, что даже на конкурсе простофиль ты занял второе место, но сват и сватья пусть узнают об этом после Аркашкиной свадьбы. Так что, Петров, ты за чаем поспикай. Квакни по-итальянски, по-латыни. И по-французски. Терпеть не могу французский. Вспомню, как твоя мамочка и твоя тетушка меня по-французски лаяли, вся аллергией покрываюсь.
Петров почувствовал боль в животе и тошноту.
- Я тебе сотню в карман положила. Вытащи ее вроде случайно. Ну, Петров, приосанься. Я буду рядом.
Пришлось идти.
Сват и сватья жили в собственной двухэтажной с балкончиком даче в поселке Рощино.
- На машине бы подъехать, - говорил Аркашка, загораясь душой. - На "мерседесе". Не люблю американских таратаек.
- Папочке скажи, чтобы побыстрее защищался, - сказала Софья. - Доктор наук: машина себе, машина сыну. А если бы академик! - я бы и для жены машину купила.
Петров в их беседе участия не принимал.
Зине Петров звонил каждый день - ответом ему были длинные гудки. "Может, на юг поехала. Молодая, красивая, - зачем же ей торчать в душном городе?"
На даче в Рощино Петровых ждали в домашней нарядной одежде, как бы случайно, но только что из-под утюга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64