Большое количество убитых и искалеченных с обеих сторон приведет взаимной ненависти между «белыми» и «черными», между христианами и мусульманами. Кому это выгодно, нетрудно догадаться.
В первую очередь я обратился к знакомым ребятам из органов. Они доложили кому-то из своих начальников и ответили:
– Мы поможем тебе добраться до Чечни, если ты поможешь нам согнать их с гор.
Ну ничего себе! Похоже, в органах безопасности плохо представляет положение в Чечне.
Друзья в МВД сразу, без обиняков, дали отлуп. Военные отнеслись с пониманием:
– 28 декабря из аэродрома «Чкаловское» на Моздок отправляется борт с боеприпасами. Можем посадить.
Получив в редакции командировочные, вечером 27 января, собирая сумку, рычал на домашних в поисках куда-то запропастившихся шерстяных носков. Заглянувшие поболтать соседки спрашивают у супруги:
– Куда это твой, на ночь глядя?
– Да на войну собрался.
Тут меня свалил внезапный прострел. Никогда прежде такого не было. Попросил жену потоптать спину, обмотал поясницу колючим шерстяным шарфом, и уехал ночевать в город. Рано утром был на аэродроме. Свирепствовала пурга, и все полеты в тот день отменили. Таким образом, Новый год довелось встречать в семье. 1-го января по телевизору узнав о штурме Грозного, настроил радиоприемник на «голоса» и услышал страшные подробности.
Подумал, опять бог хранит меня: то прострел, то непогода. Если бы 28-го декабря попал в Моздок, 31-го на головном танке непременно двинул бы на Грозный. И, скорее всего, сгорел бы.
Военные были удручены колоссальными потерями и журналистов близко к себе не подпускали. Пришлось искать другие каналы. Вышел на чеченцев. Объяснил им, что я бывший «Вымпеловец», подполковник, и чего хочу. Чеченцы долго думали и сказали:
– Ты же понимаешь, что мы многим рискуем?
Я протянул свой паспорт:
– Ребята, вот мой домашний адрес. Думаю, что я рискую не меньше вас.
В общем, 15-го января 1995 года они перебросили меня во Владикавказ.

Глава 2. Грозный. 18 января

После трех дней проверок меня повезли в Чечню. На каждом перекрестке водитель обращался к местным жителям, сидящим у блок-постов, и они давали свежую информацию о передвижениях российских войск и показывали безопасный маршрут. Через несколько взвинченных нервных часов, ночью с потушенными фарами, мы въезжали, наконец, в город Грозный через "Южный коридор". Мой ангел-хранитель и водитель Асланбек напряженно всматривался в темноту. Видимость и так была почти нулевая, а тут еще и туман. Однако, по-моему, это было нам только на руку. По дороге часто встречались одинокие прохожие. В основном это были вооруженные люди, либо «мирняк», тащивший на санках канистры с водой. Протопал строем небольшой отряд в белых маскировочных костюмах. Тишина почему-то действовала угнетающе.
– Двум смертям не бывать, – пробормотал Асланбек и решительно нажал на педаль газа.
Въехали на плотину и запрыгали по ухабам, петляя между воронками. Вокруг валялись искореженные останки «легковушек». Некоторые еще дымились…
Две женщины с ребенком, которых мы взяли на борт в ближайшем селе, рассказывают, что вчера днем был минометный обстрел. Российские военные били по роднику, где набирают воду местные жители. Побило много народу и за водой теперь ходят, в основном, ночью…
Плотину проскочили благополучно и стали подниматься в гору. Впереди через туман начали проступать отблески крупного пожара. Женщины объяснили, что это горят нефтехранилища, месяц назад подожженные российской артиллерией…
Долго петляли по улочкам. Высадили пассажиров. Наконец остановились у ворот. Заходим в дом. Асланбек поясняет, что здесь живет его дядя. Хозяин, крепкий, шустрый старик, сидел за вечерней трапезой при свечах. Ему прислуживал юноша. Дед пригласил к столу. Дома тепло. Раздеваемся. Помыв руки, подсаживаемся к нему. Представляемся.

Дядя Джунид

Пока старик заводит речь о политике, я нажимаю на вяленую баранину с лапшой. Он, эмоционально жестикулируя, рассказывает о том, что творится в городе, порой срываясь почти на крик. Подросток, подмигнув нам, шепчет, что дед почти оглох от непрерывных бомбежек, потому что спускаться в подвал отказался из принципа.
Некоторые их соседи, в основном русские, не имеющие близких родственников, уже голодают. Чеченцы делятся с ними продуктами. Но самое страшное – отсутствие питьевой воды. По дороге к роднику и обратно уже погибло много народу, опять же в основном малоимущие русские. Вчера выпал снег, слава Аллаху! Снег тщательно сгребают под навесы или укрывают пленкой как самую большую ценность. Поговорка "у соседа даже снега зимой не выпросишь" – приобретает зловещий смысл. Вода – это жизнь. Или смерть. Хорошо еще, что в этом квартале пока не разрушены газовые магистрали, в домах тепло. А в других кварталах города люди замерзают…
Лапша застряла у меня в горле… Оставив хозяевам одну из дюжины керосиновых ламп, купленных нами на "большой земле", прощаемся.
Заехали в дом, где сидят несколько вооруженных бородачей. Нас встречают радушно, угощают мясом. Буквально засыпают вопросами о том, как реагирует мир на события в Чечне. Асланбек о чем-то с ними шепчется. Опять тронулись в путь. Наконец размещаемся на ночлег. Мне выделили отдельную комнату с роскошной двухспальной кроватью. Перед сном мы с Асланбеком, незаметно для других, тяпнули по сто грамм, хотя еще вчера договаривались, что не будем брать в рот ни капли: "С благополучным прибытием в Ад!"


Глава 3. 19 января

Ополченцы

Утром вместо петухов нас разбудила артподготовка. Установки «Град» лупили с соседней горы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131