Смотри только, не стань такой частью, как дешевый смехотворный
стих в пьесе, о каком говорит Хрисипп.
43. Разве солнце берется за дело дождя? или Асклепий за
дело Плодоносящей? а звезды? отличаясь одна от другой, не
сотрудничают ли в одном деле?
44. Если уж боги рассудили обо мне и о том, что должно со
мной случиться, так хорошо рассудили - ведь трудно и помыслить
безрассудное божество, а стремиться мне зло делать какая ему
причина? ну какой прок в этом им или тому общему, о коем всего
более их промысл? И если они обо мне в отдельности не
рассудили, то про общее уж конечно рассудили, так что я должен
как сопутствующее и то, что со мной сбывается, принять
приветливо и с нежностью. Если же нет у них ни о чем
рассуждения (верить такому неправедно), то давайте ни жертв не
станем приносить им, ни молиться, ни клясться ими, и ничего,
что делаем так, будто боги здесь и живут с нами вместе. И если
они не рассуждают ни о чем, что для нас важно, тогда можно мне
самому рассудить, что мне полезно. А полезно каждому то, что по
его строению и природе, моя же природа разумная и
гражданственная. Город и отечество мне, Антонину, - Рим, а
мне, человеку, - мир. А значит, что этим городам на пользу, то
мне только и благо.
45. Что бы ни случилось с чем-либо, полезно целому.
Довольно бы и этого. -Однако если проследишь, то увидишь также:
и то, что с человеком или с людьми. А то, что принято называть
пользой, следует относить к средним вещам.
46. Как претят тебе все одни и те же картины амфитеатра и
других мест в том же роде, на однообразие которых несносно
глядеть, точно так и в отношении жизни в целом пойми: все
сверху донизу одно и то же, из того же все. До каких же пор?
47. Постоянно помышляй о самых разных людях самых разных
занятий и самых разных народов, что они умерли, так чтобы дойти
до Филистиона и Феба и Ориганиона. Потом переходи к другим
племенам: надлежит всем подвергнуться превращению там, где
столько уже искусных витий, столько строгих мыслителей -
Гераклит, Пифагор, Сократ, а еще раньше сколько героев, сколько
потом полководцев, владык. А затем еще Евдокс, Гиппарх,
Архимед, другие изощренные дарования, уверенные в себе,
трудолюбивые, хитрые, надменные, еще и насмехавшиеся над
тленной, мгновенной жизнью человеческой, как Менипп, и сколько
их было! О них обо всех помышляй, что давно уж лежат.
И что им в этом плохого? Хоть бы и тем, кого не упоминают
вовсе? Одно только и стоит здесь многого: жить всегда по правде
и справедливости, желая добра обидчикам и лжецам!
48. Когда хочешь ободрить себя, помысли различные
преимущества твоих современников: предприимчивость этого,
скромность того, щедрость третьего, у другого еще что-нибудь.
Ведь ничто так не ободряет, как явленное в нравах живущих рядом
людей воплощение доблестей, особенно когда они случатся вместе.
Вот почему стоит держать их под рукой.
49. Разве ты сетуешь, что в тебе столько вот весу, а не в
два раза больше? Точно так же, что вот до стольких лет тебе
жить, а не больше. Как ты довольствуешься, сколько определено
тебе естества, так и с временем.
50. Ты пытайся убедить их, но действуй хотя бы и против их
воли, раз уж ведет тебя к этому рассуждение справедливости.
Если же кто этому противится грубой силой, переходи к
благорасположению и беспечалию, а заодно воспользуйся
препятствием ради иной доблести, и помни, что ты устремляешься
небезоговорочно, что невозможного ты и не желал. - Тогда чего
же? - Такого вот устремления. - Это получаешь. Hа что
приведены, то сбывается.
51. Тщеславный признает собственным благом чужую
деятельность, сластолюбец - свое переживание, разумный -
собственное деяние.
52. Можно не дать этому никакого признания и не огорчаться
душой, потому что не такова природа самих вещей, чтобы
производить в нас суждения.
53. Приучи себя не быть невнимательным к тому, что говорит
другой, и вникни сколько можешь в душу говорящего.
54. Что улью не полезно, то пчеле не на пользу.
55. Если б хулили моряки кормчего, а больные врача, кого б
потом держались, и как ему самому доставлять тогда спасение
плавающим или здоровье врачуемым?
56. С кем я вошел в мир - сколько уж их ушло.
57. Больному желтухой мед - горькое, укушенному бешеным
животным вода - страшное, для детей мячик - прекрасное. Что ж
я сержусь? Или кажется тебе, что заблуждение безвреднее, чем
желчь у желтушного и яд у бешеного?
58. По разуму твоей природы никто тебе жить не
воспрепятствует; против разума общей природы - ничто с тобою
не произойдет.
59. Каковы те, кому они хотят нравиться, для каких
свершений и какою деятельностью; как быстро век все укроет и
сколько уже укрыл.
СЕДЬМАЯ КHИГА
1. Порок - что такое? То, что ты часто видел. И при всем,
что случается, пусть у тебя под рукой будет: вот - то, что ты
часто видел. Вообще вверху, внизу найдешь все то же - то, чем
полны предания древних, средних, недавних времен, чем и теперь
полны города и жилища. Hичто не ново, все и привычно, и
недолговечно.
2. Основоположения могут ли отмереть, если только не
угаснут соответствующие им представления? А разжечь их. снова
- от тебя же зависит. Могу я здесь как следует применить
признание? Раз могу, что же смущаюсь? ведь то, что вне моего
разума, то вообще ничто для моего разума. Пойми это, будешь
прям. А обновление для тебя возможно - смотри только на вещи
снова так, как уже начинал видеть их, - в этом обновление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38