Когда она открыла рот, я увидел больше жемчуга, чем в лодке надсмотрщика за ныряльщиками, достающими жемчужниц со дна океана.
– И вам привет, – сказал я и услышал как эхо гуляет по ее глотке.
– Вы друг мистера Давстона?
– Самый лучший из всех.
– Вы, случайно, не Эдвин?
– Он любит звать меня именно так.
– Ну-ну, – она осмотрела меня сверху донизу. Потом снизу доверху. Потом она остановила взгляд посередине.
– У тебя встал, – заметила она.
Я болезненно ухмыльнулся.
– Ни в коей мере не намереваясь обидеть вас, – проговорил я, – не могу ли я предположить, что вы проститутка?
Она улыбнулась и покачала головой, обдав меня феромонным дождем.
– Нет, – сказала она, – но я бесстыдно аморальна. Мало есть такого, чего я не сделаю для мужчины в костюме от Поля Смита.
Я издал какие-то сдавленные звуки.
– Ага, – сказал Т.С. Давстон, решительно входя в комнату. – Я вижу, ты уже познакомился с Джеки.
– Гххммф. Ммммф, – сказал я.
– Джеки мой личный секретарь. НЗ.
Я кивнул головой, давая понять, что знаю, о чем идет речь.
– Ты не знаешь, что такое «НЗ», а?
Я покачал головой, давая понять, что не знаю.
– Нахальная задница, – сказал Т.С. Давстон. – Давайте выпьем, покурим и познакомимся поближе.
Я ухмыльнулся еще чуть-чуть пошире.
– Я только заскочу в ванную, трусы сменю, – сказал я.
Очень вежливо.
Я очень неплохо сошелся с Джеки. Она показала мне кое-что из того, что она умела делать с канапе, а я показал ей однн трюк, которому меня научили в тюрьме.
– Никогда больше не показывай этого женщинам, – сказал Т.С. Давстон, когда мы привели Джеки в чувство.
Джеки прокатила меня по всему Лондону. Т.С. Давстон дал ей какую-то штуку, которую назвал «кредитной карточкой», и с помощью этого волшебного кусочка пластика она мне купила много всяких вещей. Костюмы, рубашки, галстуки, трусы, ботинки. И еще она купила мне ежедневник фирмы «Файлофакс».
Я беспомощно уставился на него.
– Это же записная книжка, – скаэал я.
– А также дневник. Это персональный органайзер.
– Ну и?
– Это модно. Его носят с собой повсюду и всегда выкладывают на стол за обедом.
Я покачал головой.
– Это же записная книжка. Только пижоны таскают с собой записные книжки.
– Сзади есть кармашки для кредитных карточек. И абсолютно бесполезная карта мира.
– Да, но…
– Мы живем в восьмидесятые годы, – сказала Джеки. – А в восьмидесятые живут только два типа людей: те, у кого есть органайзеры, и те, у кого их нет. Поверь мне, намного лучше быть тем, у кого что-то есть, чем тем, у кого чего-то нет.
– Да ты только посмотри, какого размера эта дерьмотень.
– Я уверена, что ты найдешь, где его носить.
– А где ты держишь свой?
Джеки показала.
– А, ну да, – сказал я. – Конечно. Дурацкий вопрос. Прошу прощения.
И еще я получил часы. Часы в восьмидесятые – это вам не просто так. И не какая-нибудь электронная ерунда. Настоящие часы, с двумя стрелками, римскими цифрами и шестеренками внутри. Они все еще у меня, те часы, которые тогда купила мне Джеки. И они все еще показывают верное время. И уж они не взорвались в полночь перед первым рассветом двухтысячного года. Забавно, но я понятия не имею, что стало с моим органайзером.
– Тебе понадобится машина, – сказала Джеки. – Какую хочешь?
– «Моррис Майнор».
– Что-что?
– Вот такую. – Я показал на автомобиль на другой стороне улицы.
– «Порше».
– Угу, такую же малышку.
Такую же и получил.
Т.С. Давстон поселил меня в маленькой квартирке рядом с Портобелло Роуд.
– Этот район становится все лучше и лучше, – сказал он мне.
Я посмотрел на грязный линолеум и разбитые окна.
– Лучше, похоже, некуда. Можно сносить, – заметил я. – Мне здесь не нравится."
– Долго ты здесь не задержишься. Только пока не сделаешь ремонт.
– Что?
– После ремонта мы продадим квартиру вдвое дороже.
– А что потом?
– Переселю тебя в квартиру побольше в другом районе, жилье в котором дорожает. Сделаешь ремонт там, и мы опять продадим ее по двойной цене.
– Это точно законно?
– Запомни мои слова, друг мой, – сказал Т.С. Давстон. – В этой стране в данный момент происходит экономический подъем. Он не продлится вечно, и многих затянет в канализацию, когда вытащат затычку. А пока нам, и нам подобным, – он поднял свой органайзер так, словно это был рыцарский меч, – надо ухватить то, что ухватить можно. В конце концов, мы живем в восьмидесятые годы."
– А завтра принадлежит тем, кто способен предвидеть его приход.
– Именно. Я не очень интересуюсь собственностью. Покупка-продажа домов меня лично не волнует. Я хочу оставить след в мире, и я сделаю это в выбранном мной виде деятельности.
– Табак, – сказал я.
– Любимая травка Бога.
– У меня нет желания переживать очередной Брентсток вместе с тобой.
– А, Брентсток, – сказал Т.С. Давстон. – Славное было времечко, дружище.
– Хрена с два славное. Ну, было и славное – иногда. А ты знаешь, что случилось со мной, когда я накурился твоего снадобья?
– Ты стал говорить с деревьями.
– Больше того. Я увидел будущее.
– Все будущее?
– Не все. Хотя… это было, как будто я увидел его все одновременно – но как будто вспышками. Сейчас у меня словно «дежа вю». Причем все время, и иногда я знаю, что случится что-нибудь плохое. Но ничего не могу сделать. Просто кошмар. Вот что ты со мной сделал.
Т.С. Давстон отошел к крошечному окошку и уставился на двор сквозь разбитое стекло. Затем, повернувшись ко мне, он сказал:
– Прости меня за то, что случилось с тобой на Брентстоке. Мне очень жаль. Я сделал страшную ошибку. Я работал по записям дядюшки Джона Перу Джонса – мне казалось, что то, что я сделал с генным кодом табака, только поможет ему расти в британской климатической зоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83