Что это такое, Джеймс? И что оно значит?
— Разрешите мне показать вам, — продолжал Джим все так же медленно и важно. — Вы оба знаете, что благодаря благословению доброго епископа в замке во все двенадцать дней рождественских праздников невозможны никакие магические действия, но такое явление, как предзнаменование, не обязательно связано с магией. — Он поднял бумагу. — Наблюдайте! Я буду резать бумагу как угодно, позволив ножницам идти, как они хотят.
Сколько времени минуло с тех пор, когда он, совсем молодой, был очарован фокусом с ножницами, но он еще помнил, как это делается.
Он начал вырезать сверху руку, плечо, круглую голову, другое плечо и руку, все время спускаясь к нижнему краю бумаги. Поднялся и до конца вырезал руку и снова спустился, вырезав одну и вторую ногу. Получилось что-то вроде снежной бабы с ногами.
Все еще крепко держа бумагу, Джим опустил ножницы в кошелек у себя на поясе и, не обращая внимания на упавшие на пол обрезки, обеими руками растянул сложенную бумагу во всю длину — показалась цепь фигурок с соединенными руками и ногами.
— Пляшущие человечки! — мрачно возгласил он.
Взгляд у обоих рыцарей явно изменился. Глаза по-прежнему блестели, но в них появилось новое выражение — выражение осторожности. Джим со значением помолчал.
— Не знаю, что это должно означать, но скоро выясню. Однако это, наверняка, предупреждение о большой неудаче. Конечно, я хотел остеречь тебя, Брайен, и мне повезло, что я встретил тебя здесь с сэром Гаримором. Это позволяет мне передать предупреждение и ему. Мне это приятно, ведь я испытываю огромное уважение к сэру Гаримору, особенно после того, как мне посчастливилось наблюдать за его учебным боем с сэром Батрамом.
— Какое несчастье ожидает кого-то, сэр Джеймс? — спросил Гаримор.
Джима поразило, что рыцарь явно одержим желанием возобладать над всем и не очень верит в то, во что наивно верят остальные люди средневековья, с которыми имел дело Джим. Вероятно, подумал он, сказывается желание верховодить. Сейчас рыцарем двигала неулегшаяся злоба на что-то, что может помешать его надеждам скрестить мечи с Брайеном.
Джим сознательно выдержал паузу, глядя на сэра Гаримора.
— Этого, — сказал он, стараясь выглядеть как можно значительнее, — я не могу тебе сообщить, сэр Гаримор. Знаю только, что несчастье, которое предвещают пляшущие человечки, случается обычно с тем, кто меньше всего ожидает этого, и там, где его совсем не ждут. Поэтому против предзнаменования нет защиты, кроме осторожности во всех действиях, особенно таких, которые могут легко привести к несчастью. — Он немного помолчал, затем тщательно сложил пляшущих человечков, отправил их к себе в кошелек и повернулся к Энджи: — Миледи, поднимемся наверх. Доброй ночи, Брайен и сэр Гаримор, Желаю вам всяческого удовольствия. Возможно, предзнаменование относится к совсем другим людям. Я упомянул о нем просто потому, что верю: никогда не вредно предупредить человека о такой возможности. Доброй ночи.
— Доброй ночи, Джеймс, — отозвался Брайен. — Подождите, возможно, я поднимусь с вами, раз уж наши пути сошлись…— Он повернулся к сэру Гаримору: — Я прав, сэр Гаримор? Ты согласен со мной? Мы продолжим нашу беседу в другое время.
— Конечно, — согласился сэр Гаримор, — это мудро. Надеюсь вскоре увидеть вас.
— Не сомневайтесь.
— Тогда доброй ночи вам всем, милорд, миледи, сэр Брайен. Сэр Гаримор слегка поклонился, повернулся, спустился в коридор, открыл дверь и вошел в зал.
— Пойдем, Брайен. — Руки Энджи скользнули под локти мужчин. — На сегодня вполне достаточно.
Глава 29
— Прошлой ночью, — заговорил Джим, когда они с Энджи сидели за столом в своей комнате и пили живительный горячий крепкий чай, — я сказал Гобу Первому, чтобы он передал Секоху известие о том, что драконы будут в Маленконтри, разве не так? — Утреннее солнце пробивалось сквозь еще закрытые ставни, погружая все в приглушенный, но уже разгорающийся утренний свет.
— Да, так.
— Я был напуган, когда говорил это. А зачем…— Джим покачал головой, — Зачем мне понадобилось сообщать об этом?
— Не знаю, ты мне не сказал. Я полагала, у тебя есть на то свои причины.
— Ха! — горько выдохнул Джим.
— Пожалуйста, — попросила Энджи, — воздержись от своих новоприобретенных средневековых привычек! Хотя бы, когда мы наедине, да еще с раннего утра.
— Извини. — Джим потер глаза и лоб тыльной стороной ладони, Я так часто слышу это «ха», что и сам стал произносить его. И потом, я не помню, зачем я это все сказал.
Он опустил руку и увидел, что Энджи с нежностью глядит на него.
— Так зачем же?
— Не знаю, — сознался Джим. — Возможно, подумал что со временем меня осенит какая-нибудь мысль. А может, я хотел избавиться от этой проблемы. Я ведь сказал, чтобы они пришли посмотреть сцену с яслями вечером в последний день Рождества?
— Именно так. Все это было в твоем сообщении, которое Гоб Первый отнес Секоху.
— Тогда уже поздно. Сомневаюсь, что теперь они откажутся прийти, даже если я сам попрошу их. Сказать по правде, Энджи меня сводит с ума не вино, как ты могла подумать, а необходимость делать сразу тысячу дел. Я никогда много не пил. Однако мне надоело сидеть здесь, это действует мне на нервы. Мне хотелось отбросить все дела и хоть ненадолго забыть о них. Это все равно что прыгнуть с парашютом, не зная, раскроется ли он. Но тебе на это наплевать.
— А ты не думаешь, что тебя беспокоит что-то, о чем ты мне не рассказал? Что-то, о чем ты должен мне рассказать?
— Разумеется, нет.
Энджи посмотрела на него долгим взглядом из-под ресниц.
— Ну, возможно, я что-то опустил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140