- Вы что же здесь, на работе? - спрашивает Муся.
- Моя работа - такое дело: смотри за всеми - ничего не делай.
- Значит, ты самый главный начальник, - говорит Василий.
- Начальник уехал в Якутск. Моя оставил. Может, рибка хотите? Свежая есть - тала.
- Тала? А что это такое? - удивилась Муся.
- Строганина из сырой рыбы, - ответил Василий.
- Да кто же ест сырую рыбу? - удивилась Муся.
- Все едят, понимаешь, - ответил Аржакон. - Сырая рыба дух бодри.
- Да ты попробуй! - сказал Василий.
- Ну ладно, - соглашается Муся. - А где она, свежая рыба-то?
- Речка плавай, - ответил Аржакон. - Сейчас ходи поймай.
Все смеются. Аржакон уходит.
- Кстати, а где живет твой дядя? - спросила Муся.
- Не знаю.
- Как не знаешь?
- Ну, так. Он пропал в гражданскую. Ушел в Забайкалье... Оказался на территории Дальневосточной республики. А потом и след простыл...
- Ну что ж мы стоим? Развяжи-ка этот узел! Там у меня вировские образцы пшеницы и овса.
- Да подожди ты с семенами. Надо расположиться сперва.
- Располагайся, хозяйничай! А я сбегаю поля посмотреть.
Муся хлопнула дверью и вышла.
- Папа, пи-пи! - сказал Володя.
- Сейчас. - Василий достал из сумки горшок и стал расстегивать штаны на мальчике.
Опытные поля станции раскинулись на самом берегу Лены. Пожилая женщина, укутанная в шаль, водит Мусю по полям, отвечает равнодушно. Это Марфа работница станции.
- Сколько дней длится вегетационный период?
- Не знаю. Селекционер уехал, ничего не сказал.
- Но он же вел записи?
- Какие там записи! Пил он целыми днями. Тут, говорит, не токмо что пашеница - овсюг и то не созреет.
- Но вы же собирали колоски? Образцы-то местные храните?
- Да чего их собирать, колоски-то? Они сроду не вызревали.
- Сеяли же рожь или овес?
- Сеяли.
- Куда же их девали?
- На сено скашивали. Лошадям.
- А чем занимались рабочие?
- Рыбу ловили, сено заготавливали. А кто и за пушниной ходил.
- Сколько вас было?
- Я да Чапурин. Вон еще якут, Аржакон.
Аржакон шел от реки и нес здоровенного ленка.
- А из начальства которые, постоянно менялись. Тут, говорят, озвереешь или осатанеешь от вина. Дак ить они и пили ведрами. Тепершний, слава богу, в рот не берет. Он комсомолец.
- Он что, в Якутске?
- Рыбу повез продавать... Летом рыбу, зимой сено... Оборот налажен.
- А почему не вызревала пшеница?
- Кто ее знает? Земля холодная.
- Поздние заморозки случаются?
- Бывают. Иной раз в июне иней на траву выпадает.
- Н-да, весело живете, - сказала Муся, подняла горсть земли, помяла в руке, потерла пальцами.
Подошел Аржакон с рыбой. Муся спросила:
- Инвентарь-то хоть есть какой?
- Чего?
- Ну, плуги там, сеялки?
- Сеялок есть - колеса нет, - ответил Аржакон.
- Куда же они делись?
- Растащили на телеги... А может, и пропили, - ответила Марфа.
- Ну что ж, будем сеять по доскам, - сказала Муся.
- Как это "по доскам"?
- Увидите.
Первая весенняя посевная на якутской земле. Чапурин, невысокий колченогий мужик с широкой, как ладонь, лысиной, идет за сохой. Идет сурово насупившись, изредка покрикивая на лошадь:
- Ближе! Ближе!.. Вылезь, ну! Вылезь! Но!
Аржакон боронит - сидит верхом на лошади и мурлычет свои "ырыата".
Муся и уже знакомая нам Марфа сеют "по доскам". Муся одной доской делает бороздку, высевает в нее семена, второй доской присыпает и, чтобы не топтать посев, становится на эту доску. Марфа каждый раз, когда Муся прижимает ногой доску, произносит:
- Та-ак! Та-ак! Та-ак!.. - Потом просит у Муси доски. - Эдак-то и я сумею.
- Ну-ну! - Муся передает ей доски.
Василий приносит новые мешочки с семенами:
- Здесь вировский овес... Тут ячмень. А это вот тобой собрано в экспедиции.
Муся берет на руку зерно из последнего мешочка:
- Да, это олекминская пшеница. Местный сорт.
- Ну, не совсем местный. До ее родины добрых полтыщи километров. А то и всю тыщу намеряешь, - сказал Василий.
- Начальника едет! - крикнул с лошади Аржакон. - Вон его катер немножко трещит.
Небольшой катерок, попукивая, подходит к берегу. На поле невольно приостановились, смотрят на катер.
Из катера легко выпрыгнул щеголевато одетый молодой человек. На нем хромовые сапожки, серый френч с накладными карманами, фуражка. Он из того типа людей, про которых в народе говорили "полувоенный". Это тот самый Судейкин, но молодой и прыткий. Чуть пригнувшись, выбрасывая вперед колени, поднимался он по речному берегу. У него еще и планшетка оказалась через плечо, на тоненьком ремешке. Он даже руку приложил к фуражке, когда поздоровался, подойдя:
- Здравствуйте, товарищи!
Но рука коснулась фуражки неловко, дугой. Василий чуть иронически смерил взглядом его верткую фигуру и крепко тиснул ему руку, так что "полувоенный" поморщился.
- Давно из армии? - спросил Василий.
- В армии не был, - чуть замялся тот. - Военобуч проходил по решению ЦК комсомола Якутии. - И тут же, спохватившись: - Меня зовут Сидор Иванович, по фамилии Судейкин.
- Силантьев Василий Никанорович, - ответил Василий.
- Я уж в курсе. Опытную станцию мне приказано сдать вам. А я остаюсь при вас заместителем по хозяйственной части.
- Завотделом селекции Мария Ивановна Твердохлебова, - представил жену Василий.
- Сидор Иванович, - протянул руку Судейкин. - Рабочих по отделу селекции разрешено нанимать сезонно - не более пяти человек. Штатное расписание здесь, - указал он на планшетку, и обратился к Василию: Разрешите приступить к передаче?
- Пойдемте.
Василий и Судейкин двинулись к конторе.
- Извиняюсь, вы не комсомольцы? - спросил на ходу Судейкин.
- Я член партии, а жена выбыла механически, - ответил Василий.
- Извиняюсь, это вам минус.
- Почему?
- Не работали с ней по единой линии, вот она и выпала из рядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33