Только приглушенные звуки и слабые запахи, но это лучше, чем ничего. Значит, в его теле все еще существует какая-то часть его личности, потому что высвободиться Малакей сможет, только убив душу Горена.
Он почувствовал,что рядом кто-то есть. Не в его думах, а в самой что ни на есть реальной действительности. Совсем близко. Горен ощутил тепло живого тела и уловил его запах – смесь сандалового дерева и тимьяна, странная смесь, показавшаяся ему знакомой. Правда, по одному-единственному разу.
Но где и когда это было? Его мозг стал ленивым, в тесной тюрьме ему не хватало воздуха, не хватало света, не хватало еды.
Как будто со стороны он увидел, что кто-то его трясет – трясет его обмякшее тело, а не мозг. «Перестань», –хотел он сказать, но голоса у него тоже не было. К тому же ему стало безразлично, что произойдет с его телом, теперь он окончательно принадлежал Малакею…
В мрачном остроге его души взорвалась ослепительная молния – и стены обрушились. Его освобожденная душа выбралась на свет, растеклась по телу, пробудив его дух к новой жизни. Теперь он вдруг снова мог чувствовать, видеть и говорить.
– Что?… – испуганно начал он. Заморгал и уставился на пораненный палец, с которого капала кровь.
– Тсс, – прохрипел Молчаливый. – Придешь ты наконец в себя, дубина?! Вставай, не тащить же мне тебя, ты тяжелый как бык.
Он отвесил Горену еще пару оплеух, так что тот, в конце концов, поднял руку к лицу и робко сказал:
– Я вернулся, мой друг, больше нет причин меня…
– У меня было столько причин бросить тебя тут, – перебил его Молчаливый, который вдруг стал очень даже разговорчивым. – Но пошли, сейчас удачный момент. Руорим у Хокана Ашира, потому что Раит напал. В лагере полная неразбериха.
Горен кое-как поднялся, ноги сводило от долгого сидения в неудобной позе. Он с трудом ковылял за Молчаливым, который нырнул под один из висящих на стене ковров и приподнял край палатки. Призывая не шуметь, поднес палец к тому месту, где за капюшоном скрывался рот.
Они выскользнули наружу, и Горен понял, о чем говорил Молчаливый. Они едва успели увернуться от падающего куска скалы, заползли под телегу, вылезли с другой стороны, протиснулись между обломками и, в конце концов, выбрались на свободное место. Горен уныло смотрел на летающих над ними драконов, пока Молчаливый с трудом волок его из лагеря. В укрытии они дождались подходящего момента, а потом бросились в темноту.
Горен сумел преодолеть расстояние всего в пять бросков копья, а потом, обессилев, покатился по мокрой траве. Грудь его резко поднималась и опускалась, он с трудом сохранял рассудок. Тем временем Малакей сориентировался и попытался выбраться, но пока у него ничего не получалось. Гнев его был столь горяч, что Горена залихорадило и он покрылся потом. Горен готов был сдаться, но вдруг почувствовал чье-то большое теплое тело. Бархатистая морда ткнулась ему в лицо, дыхание вырывалось из широких ноздрей, он услышал знакомое тихое и ласковое ржание.
– Златострелый, – прошептал Горен и заплакал.
– Я наткнулся на него, когда пытался пробраться к тебе, как только началась атака, – пояснил Молчаливый. – Он помог мне поймать несколько лошадей, которых мне удалось передать по назначению, так что я без труда добрался до твоей палатки. А он ждал тебя здесь. До чего преданное животное, я таких никогда не встречал.
– А я не встречал таких преданных людей, если, конечно, ты человек, – ответил Горен, садясь. Не успел он открыть рот, как Молчаливый схватился за поводья.
– Нам нужно вернуться на тот холм, где остались привязанные лошади. Я приведу остальных, а Златострелый пусть побудет с тобой, он слишком заметный.
Горен, глубоко взволнованный, поднялся:
– Я…
Молчаливый повернулся:
– Потом, Горен. Сначала давай убежим.
Горен с трудом влез в седло; он все еще был очень слаб и чувствовал, что не полностью принадлежит сам себе. Первое нападение Малакея провалилось. Видимо, ему нужно накопить побольше сил.
Златострелый не дрогнул ни одним мускулом, когда Молчаливый взгромоздился позади Горена. А потом делом доказал, что он все еще самый быстрый среди коней, несмотря на ночь и двух седоков.
Добравшись до холма, Горен спустился на землю и стал наблюдать за лагерем. В небо вздымались языки пламени, над которым кружили причудливые тени драконов. Крики были слышны даже здесь. В лагере Раита царила паника; всадники Руорима добрались до неприятеля и собирали кровавую жатву.
– Иди сюда, – сказал Молчаливый таким строгим голосом, что Горен невольно подчинился. Молчаливый подвел его к молодому деревцу с тонким стволом. – Залезай.
Отсюда Горен мог наблюдать за происходящим, оставаясь в тени.
– Что… – начал он, но Молчаливый уже схватил его за руки, завел их назад и связал, а потом принялся за ноги.
– Я должен быть уверен, что в мое отсутствие ты не наделаешь глупостей. Златострелый, следи за своим хозяином и пни его копытом, если вдруг у него появится странный взгляд и он заговорит чужим голосом.
И он тут же исчез.
Пораженный, Горен сидел в темноте. Златострелый мирно щипал траву, изредка поглядывая на хозяина и тут же возвращаясь к еде.
«Ты еще пожалеешь», –прошептал Малакей.
«Больше у тебя нет власти надо мной,– возразил Горен, – да и Руорим далеко, так что поддержать тебя некому».
Но так легко предок не собирался сдаваться. Впрочем, как и Горен.
Близился рассвет. Горен проснулся, услышав тихие голоса и стук лошадиных копыт.
– Это ведь Златострелый, – произнес Менор. – Ого! А ты что тут делаешь?
Горен опустил глаза, когда на него уставились вырвавшиеся на свободу товарищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80