— Извините, господин хороший, я фельдшерской профессии не знаю…— Дружок, — сказал Назаров, демонстративно поигрывая маузером, — дружок, ты что, хочешь прямо сейчас дискуссию открыть?Официант взглянул на огромный пистолет и, решив дискуссию не открывать, нагнулся с полотенцем над стонущим Сенькой. Назаров сидел на стуле, дохрумкивая чудом уцелевший соленый огурчик. За этим занятием его и застал Медведев с пятью красноармейцами. Когда они взбегали по лестнице, топоча ногами, Назаров сперва решил, что они скачут по ступенькам на лошадях.— Принимай работу, Ваня. Вот они — твои горячие монастырские парни. Если что — не обессудь. Других воров тут я не нашел.Медведев начал делать свою прямую работу, то есть командовать.— Этих, — он указал на уже перевязанного Косого и скулящего на полу Прошку, — связать и вниз. Этого, — его палец ткнул в мирно храпевшего Павла Филимоновича, — тоже вниз и там привести в чувство. И поскорей. А что с товарищем Раковым? Не ранен?— Ваня, — сказал Назаров, с нежной грустью глядя на Медведева, — ты же меня знаешь. Я никогда о том, на что согласился, не жалею. Лишь когда этот поймай-мыша упился и пошел на бал к графу Храповицкому, я взгрустнул. Ты же сам должен понимать, каково это: отправиться с напарником, а потом оказаться одному.— Ну, прости, Федя. Эй, человек халдейского племени, — сказал Медведев половому, уже окончившему фельдшерские труды. — Возьми товарища, — он указал на Марселя Прохоровича, — протрезви как сумеешь и потом доставь домой. Это я приказал. Понял, клоп трактирный?— Понял, ваше сия… товарищ командир.Все пошли вниз, но Назаров на минуту задержался возле официанта, уже начавшего колдовать над Марселем Прохоровичем.— Дружок, ты мне еще на один вопрос ответь. Когда я буду отчитываться за потраченный казенный червончик, мне, что ли, прямо так и писать в рапорте: отдан за водку в «Красном кабачке»?— Никак нет, товарищ командир, — сказал официант, — никогда водкой мы не торговали, законы уважаем-с. А вот и ваши червончики.— Вот и молодец. Кстати, бинтовать ты природный мастер. Когда твое заведение закроют, приходи в госпиталь, помогу в санитары устроиться. Или в труповозную команду… * * * На дне Конского оврага, названного так потому, что иногда туда бросали лошадиные туши, как всегда, копошилась мелкая ночная живность, пожирая траву или друг друга. Но вдруг зверьки поразбежались. В овраг спустились люди. Трое из них были связаны, а остальные их стерегли.До города было полверсты. Сюда лишь изредка доносился лай собак из ближайшей слободы. А так — никакого Монастырска, считай, что ушли за полсотни верст.— Что ты от нас хочешь, красное благородие? — в очередной раз спросил Сенька Косой. Его трясло от раны, холода и страха.Медведев ничего не ответил. Бандитов поставили к почти отвесному глиняному склону. Наверху остался один красноармеец с лошадьми. Остальные четверо молча вскинули винтовки.— Я не Чека, — наконец сказал Медведев. — Вас можно и без допроса отправить в могилевскую губернию.— Так же нельзя, — удивленно сказал Павел Филимонович.— Мне все равно придется вас расстрелять. Смотрите, вот двое солдат, что из-за вас чуть под трибунал не попали. А может, еще и попадут. Я не могу позволить, чтобы всякая мелкая сволочь моих бойцов губила.— Товарищ большевик, — Сенька Косой, несмотря на простреленное плечо, проворно подскочил к Медведеву. — Мы у этих солдатиков кое-какое золотишко взяли, так это же специально, чтобы они его не потеряли. Они же пьяненькие были. Мы его хоть сейчас вернуть можем.— Как?— Пустите меня, я сбегаю до хазы и все принесу.Медведев подмигнул Назарову: пошло на лад.— А нам тебя в этом овраге ждать до дня победы пролетарской революции во всем мире? Нет, кривоглазый, если хочешь дожить до суда, сам проводишь нас в свою нору.Сенька Косой что-то прошептал Павлу Филимоновичу, тот яростно замотал головой.— Ну, ребята, дело ваше, — сказал Медведев и обратился к солдатам: — Взвод! Готовьсь! Прицел!— Простите, дядя! — крикнул Прошка, бросаясь к Медведеву. — Простите!— Встань обратно, не то я тебя сам, — сказал тот, направив Прошке в лоб наган.— Простите, дядя товарищ, я готов вас хоть сейчас к хазе отвести.— Где хаза?— В конце Грязной улицы. Отсюда будет идти совсем недалече.— Сука ты, Прошка, — с чувством сказал Сенька Косой.— Это вы сука, дядя Сеня, — всхлипывая, ответил парнишка. — Говорили, грабануть их можно без всякой опаски. А вот что получилось. Расстреляют же!— Ладно. Собрание закрыто, — сказал Медведев. — Все наверх.Солдаты потащили бандитов из оврага. Франт шел спокойно, уворачиваясь от тычков, а вот Сенька Косой, несмотря на свою рану, попытался лягнуть Прошку, за что тотчас получил прикладом.Уже в седле Медведев обратился к Назарову:— Этих братьев-разбойников двое отконвоируют прямо в Чека. Как ты думаешь, мы вдвоем да с тремя бойцами возьмем хазу?— А чего думать? Пусть нам Прошка расскажет. Сколько там у вас народа?— Гришка Клык да Граф Подзаборный. Еще Катька. Ну, иногда кто заглянет переночевать, из старых знакомых.— Когда вы были должны сегодня туда заглянуть?— Как управились бы в «Красном кабачке», так бы сразу и вернулись.— Федя, может получиться, что пока мы приведем подкрепление, эти «катьки» и «графы» почуют неладное и дернут с хазы, прихватив золотишко. Значит, нам лучше время не терять. Возьмем их логовище поскорей.— Давай, и вправду, поскорей, — сказал Назаров, — пока я в седле не заснул. * * * По улицам Монастырска люди и днем-то ходили осторожно: в некоторых тамошних лужах к осени раскармливались крупные караси, попавшие туда весной мальками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124