Вскоре они очутились перед склоном большой горы, у величественного нагромождения гигантских валунов и реки из застывшей вулканической лавы.От дерева к дереву тянулась изгородь из заостренных кольев, оплетенных колючими лианами. К частоколу была приставлена хлипкая лесенка, по ней губернатор живо забрался наверх и пригласил гостей следовать за собой:– Ребята, не зевай! За мной! Кто не успел, тот не съел.Сергей без лишних разговоров перемахнул через забор, а юнга, опасливо озираясь, опять замешкался.– Мсье, ты рискуешь заночевать на той стороне! Можешь не скромничать, смелее, паря! – подбодрил его ротмистр. – Не сомневайся, она крепкая, выдержит.Придерживая одной рукой эфес шпаги, парнишка, осторожно переставляя ноги, наконец взобрался наверх. С внутренней стороны вдоль стены тянулся шаткий помост, на котором теперь стояли наши путники, явно боясь упасть.– Не бойтесь, юноши! Сделано на совесть! – опять подбодрил француза хозяин острова, заметив, что его гости сомневаются в прочности сооружения. – Я здесь сто раз все проверил. И подпрыгивал, и топал ногами, и с грузом по трапу ходил.Сергей оглядел постройки с высоты помоста и поразился тому, как хорошо благоустроил остров этот русский Робинзон Крузо. Он не мог вспомнить, когда именно написал свою книгу Даниель Дефо и могли ли ее читать в эти годы россияне, но все, что он видел перед собой, было очень похоже на описания, приводимые в знаменитой книге, и на кадры из многочисленных ее экранизаций.Изгородь не была сплошной, наличествовали и ворота, и смотровая башня. Внутри, в центре площадки, между четырех деревьев стояла изба, вернее сказать, хижина с дверью и узкими окнами-щелками. Крыша когда-то имела покатые склоны, но сейчас на ней проросли трава и даже местами кустарник, что делало ее бесформенной, а свисающие с деревьев лианы почти полностью скрывали от посторонних глаз это жилье.«Даже с самолета ничего не увидишь! Черт, придет же такое в голову! – чертыхнулся про себя Сергей. – Какой может быть самолет в тысяча семьсот восемьдесят девятом году?! Хотя уже наступил девяностый! Не важно. Все равно в восемнадцатом веке их не было даже в мечтах».– Замечательная маскировка! – похвалил Строганов вслух ротмистра, как военный военного.Старик засиял и дружески похлопал полковника по плечу.Затем они направились к хижине. Перед домиком стояли простая лавка и грубо сколоченный обеденный стол, чуть в стороне виднелся очаг, выложенный из камней и обмазанный глиной. Вдоль стен тянулись аккуратные грядки с какими-то тропическими культурами, рядом – небольшой водоем с дождевой водой для полива, далее – навес и нары под ним. За домиком в гору вела узкая извилистая тропка, которая на середине подъема терялась из виду среди камней и кустарника. Видимо, она шла к тому самому загону для взрослых животных, которым так гордился хозяин.«Молодец старик! – мысленно опять похвалил ротмистра Серж. – Хорошо обжил островок, основательно, на века. Наверное, решил помирать на чужбине. А действительно, куда ему плыть? Вернуться домой для него будет означать попасть на каторгу или на плаху, а тут он сам себе хозяин. Сыт, пьян и нос в табаке».Табачком и правда потянуло, это ротмистр набил трубку и с наслаждением закурил. Затем, подбоченясь, он орлиным взором окинул все свое хозяйство и вопросительно посмотрел на гостей. Ну и как вам, мол, мой острог?– Солидно. Думаю, если что, здесь можно отбиться от большой банды дикарей, – сказал Сергей.– Что мне дикари! Этих антихристов я быстро отвадил от моих владений, – хвастливо отозвался на слова Строганова старик. – Один раз шайка людоедов приплыла, голов двадцать, но никто из них не возвратился к своим женам. Мушкеты у меня всегда наготове, а порох держу сухим. Гораздо опаснее пираты, которых в этих морях тьма-тьмущая!– Пираты? Ты, дядя, не перепутал? Откуда они тут возьмутся? – удивился Сергей. – Ты часом не заговариваешься?– А как я тут очутился? С пиратами и приплыл! – гнул свою линию старый ротмистр. – Думаете, тронулся умом мужик? Нет, разум мой ясен, а рука крепка, как и прежде!Дед вдруг погрозил кулаком неведомо кому.– Тогда приглашай к столу, наливай вина в чарки и рассказывай о пиратах! – предложил Строганов. – Продолжим разговор по русскому обычаю – за столом.Хозяин спохватился, усадил гостей на лавку, сам метнулся к навесу, достал жбан с бражкой, кружки, из печи вынул кусочки жареной рыбы, перекрестил лоб, и изголодавшиеся гости без молитвы с жадностью накинулись на еду. Ротмистр под страстное чавканье и громкое причмокивание путешественников принялся рассказывать о своих удивительных, порой драматических приключениях. А пережил на своем веку ротмистр Степанов немало.– Эх, ребята! Я повидал много разных стран, поучаствовал во многих битвах, обогнул два раза земной шар! Земля и правда круглая!Рассказ его был долгим, но интересным. Сначала ротмистр пытался говорить на ломаном французском, чтобы было понятно Гийому, но память все время изменяла старому вояке, постепенно он перешел на русский и в конце концов так увлекся, что забыл о французе. Юнга Маню несколько раз пытался переспрашивать, но затем перестал вникать в разговор русских и задремал, разомлев от еды и бражки. Глава 2ИСТОРИЯ ЖИЗНИ ДВОРЯНИНА ИППОЛИТА СТЕПАНОВА – Веришь, мил человек, я пострадал за правду. Я за нее всю свою жизнь маюсь! Когда погубили императора Петра Третьего, меня не было ни в Петербурге, ни при дворе, но и у нас в уезде многие о том злодеянии шепотом, но рассказывали. Позже молодая императрица принялась новые законы сочинять, и призвали нас со всех краев для оформления согласия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106