— Наконец-то, — буркнул Чиун.— У меня важное дело, — вспомнил Дуглас.— Не возражаете, если мы пойдем с вами? — спросил Римо. — Так сказать, для подведения итогов.— Вы — мои гости, — сказал Липпинкотт.— Здорово, — сказала Руби, не выпуская из рук шприц. — Обожаю семейные скандалы. Только не в своей семье.— Если в твоей семье все такие же, как ты, то лучше не скандаль с ними, — посоветовал ей Римо, переступая через труп Джесса Бирса. — Они наверняка склонны к насилию. Глава пятнадцатая — Теперь тебе лучше, дорогая?Элмер Липпинкотт-старший нервно расхаживал у кровати, на которой возлежала его жена, укрывшись тонкой атласной простыней.— Да, дорогой, — ответила Глория. — Прости меня, просто у меня был момент тревоги. Я подумала: вдруг что-нибудь будет не так? С ребенком...— Тебе нечего бояться, — сказал Липпинкотт. — На этот случай у нас есть Бирс. Кстати, где он?— Все в порядке, Элмер. Я вызывала его, он осмотрел меня и заверил, что все в норме. Но ведь он — не ты, мой милый! Мне был нужен ты. А теперь я успокоилась. Можешь возвращаться.— Ты уверена?— Совершенно. Иди же! Я буду отдыхать и набираться сил, чтобы подарить тебе чудесного сына.В этот момент за спиной у Липпинкотта раздался голос:— Сына!.. Почему бы тебе не признаться, чей он будет?Элмер Липпинкотт обернулся, побагровев от гнева, и увидел в дверях Дугласа. Позади него стоял мужчина, известный как Римо, его напарник — старый азиат и незнакомая молодая негритянка.— Что ты хочешь этим сказать, Дуглас?Дуглас Липпинкотт сделал шаг вперед.— Дурень! — выкрикнул он. — Говорят, что наихудший осел — это старый осел. Ты живое доказательство этого. Она носит не твоего ребенка, простофиля!— Напоминаю тебе, что ты находишься не у себя дома. Я больше не хочу видеть тебя здесь, — сказал Липпинкотт. — Будет лучше, если ты уйдешь.— Уйду, когда сочту нужным, — отрезал Дуглас. — Сначала я собираюсь открыть тебе глаза на происходящее. Ты умудрился стать сообщником в убийстве двоих собственных сыновей!— Они не были моими сыновьями, если хочешь знать! Как и ты. Вы — трое выродков!— Дряхлый, слабоумный старикашка! Они специально пудрили тебе мозги! Доктор Гладстоун и Бирс были заодно. Сперва они убедили тебя, что ты всю жизнь был бесплоден, а мы — не твои родные сыновья. Потом они подговорили тебя наказать нас и убили Лэма и Рендла.Старик стоял в замешательстве. Он покосился на Чиуна, и тот утвердительно кивнул. Он перевел взгляд на Римо, и тот сказал:— Опять я? Послушайте для разнообразия собственного сына.— Зачем? — пролепетал Липпинкотт.— Клоун! Они накачали тебя обезьяньими гормонами, чтобы ты взбрыкивал, как молодой козел, и мог забавляться с этой дешевкой.Дуглас ткнул пальцем в Глорию, которая с криком: «Нет, нет!» сунула голову под подушку.— Здорово же над тобой подшутили, родной папаша! — продолжал Дуглас. — Теперь-то ты, разумеется, бесплоден, так что младенец, которого носит эта штучка, не твой. Через три месяца тебя ждет честь сделаться гордым отцом сына доктора Джесса Бирса.— Глория, скажи, что он врет! — взмолился Липпинкотт.— Ну, Глория, скажи, что я вру! — сказал Дуглас.— Ненавижу тебя! — прошипела Глория, готовая испепелить Дугласа взглядом. Дыхание выходило из нее, как из прохудившейся камеры. — Ненавижу!Липпинкотт понял, что она отказывается опровергнуть обвинение.— Зачем? — всхлипнул он. — Зачем?!— Ради твоих денег! — воскликнул Дуглас. — Зачем же еще? Она собиралась подарить тебе ребеночка, перебить нас всех, а потом и тебя самого, чтобы зажить счастливо с доктором Бирсом, доктором Гладстоун и другими приятными людьми. Разве не так, Глория?Римо повернулся к Руби.— Хороший парень, — сказал он.— Ничего, — согласилась Руби. — Правда, несколько болтлив, а так вполне годится.— Если вы ведете речь о моем наследнике, — вмешался Чиун, — то могли бы не шептаться. Мне нужно знать все.— Вы узнаете об этом первым, — пообещала ему Руби. — Если будет о чем.Элмер Липпинкотт уронил лицо в ладони и зарыдал. Дуглас не оставлял его в покое.— А теперь я покидаю твой дом, сукин ты сын! Меня ждут дела, от которых я попытаюсь тебя отстранить. Возможно, в твоем распоряжении больше акций, чем в моем, любезный папаша, но я знаю, как все работает, и запихну их тебе в глотку. К тому времени, когда у тебя родится сыночек... — Он не договорил.— Ты разрушишь нашу империю? — спросил его отец.— Напротив, я сделаю ее больше и лучше, чем прежде. Но только без твоей помощи. Когда же твоя сожительница отелится, а ты отправишься на большое совещание на небесах, ей придется довольствоваться тем, что она заслужила. Впрочем, кто знает? Возможно, ты доживешь до ста лет. Твой выродок вырастет у тебя на глазах, а Глория превратится в жирную и морщинистую стерву, способную подмешать яд в твою манную кашку. Счастливо, папа!Дуглас шагнул к двери.— Спасибо, — сказал он Римо.— Пожалуйста, — ответил Римо.— Меня вы не благодарите, — сказал Чиун. — Все это сделал я, а благодарность получает он. Сплошное предубеждение к пожилым.— Пошли, — скомандовал Римо после ухода Дугласа.— Минутку, — сказала Руби. — Куда годится такой конец? Вы позволите, чтобы этим все и кончилось? Он убивает двоих своих сыновей, гибнут еще четверо-пятеро, а вы как ни в чем не бывало уходите навстречу закату?— Наказывать его — не наше дело, — сказал Римо. — Наше дело — проследить, чтобы не возобновился падеж Липпинкоттов, а их дело не захирело. С этим мы справились, так что нам пора по домам.Чиун показал глазами на рыдающего Элмера Липпинкотта.— Он уже испил свою чашу страданий. Остаток своих дней он проживет с мыслью, что убил собственных сыновей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39