Во мне зазвенел нежный голос: «Думайте обо мне, как о Дерсето…» Флоретта — вот самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел…— Ее выбрал сам Мастер. Он редко делает ошибки.Найланд Смит снова заговорил загадками.— Мастер? — спросил я, не скрывая своего удивления. — Вы, наверное, хотели сказать — художник?Он обернулся ко мне, и саркастическая улыбка заиграла в уголках его губ.— Вы правы, Стерлинг! Этот человек — великий художник! Его холст — весь мир, его краски — человеческая кровь!Загадка на загадке! Определенно я никогда не выберусь из этого наваждения.Неожиданно за стенами лаборатории раздались пронзительные женские крики. Я бросился к двери.— Кто там? — спросил Найланд Смит.— Мадемуазель Дюбоннэ. — Я сразу узнал ее голос.— Экономка?— Да.— Гоните ее прочь.Я открыл дверь. Обезумевшая от страха женщина вцепилась в мою руку.— Мистер Стерлинг, — вскричала она в истерике, — случилось что-то ужасное! Я знаю, знаю, произошла трагедия!— Не волнуйтесь, мадемуазель Дюбоннэ, — сказал я, останавливая ее, — доктор Петри..Но она оборвала меня.— Я должна сказать доктору Петри нечто очень важное! К нам забрались воры! Я сейчас видела в окне страшное желтое лицо с такими жуткими косыми глазами, что у меня из рук выпала кастрюля с супом! Вы можете себе представить?!— Дело дрянь, Стерлинг, — сухо сказал Смит, становясь между женщиной и лежащим на диване Петри. — У нас в гостях один из самых кровавых убийц, каких только знало человечество.Со стороны Корниш-роуд раздался надсадный гул взбирающейся на косогор машины. Он становился все громче и отчетливей. По-видимому, машина свернула с Корниш-роуд и теперь осторожно спускалась по узкой петляющей дороге, ведущей на виллу «Жасмин».— Карета «скорой помощи»! — объявил Найланд Смит, и мы облегченно вздохнули. ГЛАВА VIПРЕПАРАТ «654». Мадемуазель Дюбоннэ, все еще не пришедшая в себя, была препровождена на кухню. Мы убедили ее, что Петри заболел тяжелой формой гриппа и ему необходим покой. Единственное, что не удалось нам, так это объяснить испуганной женщине появление в ее окне желтого лица. Поэтому мы посоветовали ей запереть все двери и окна на кухне и остаться там ждать до тех пор, пока кто-нибудь, освободившись, не отвезет ее домой.На все наши увещевания она только плакала и причитала:— О, бедный, дорогой доктор…Картье оказался низкорослым толстяком с круглым румяным лицом и холеной бородкой. С ним были два санитара. Отдуваясь, он вбежал в лабораторию и изобразил на своем лице такой ужас, что, если бы не трагические обстоятельства, я бы от души посмеялся. Он упал на колени и склонился над бесчувственным телом.— Черная стигмата! — пробормотал он, прикасаясь к багровому лбу доктора Петри. — Я опоздал! Кома. Ему осталось не больше часа… последние конвульсии — и конец! Боже мой… бедный Петри!Его раздирали рыдания. Он вынул из кармана платок и принялся вытирать слезы.— Не торопитесь, доктор, еще не все потеряно! — прервал его всхлипы Найланд Смит. — Мы с мистером Стерлингом сделали внутривенную инъекцию…Доктор Картье возбужденно вскочил.— Какую инъекцию?— Я не знаю, — с потрясающим хладнокровием ответил мистер Смит.— Что? Как? Кто вы? — заверещал доктор Картье, ничего не понимая и тараща глаза.— Простите, доктор, я не успел представиться. Я старый друг нашего больного. Меня зовут Найланд Смит, — сказал он и объяснил: — Я посчитал необходимым сделать инъекцию препарата доктора Петри. Он назвал его «654».— «654»?!Доктор Картье прямо-таки рухнул на колени и принялся лихорадочно осматривать бесчувственное тело Петри.— Сколько прошло времени после появления стигматы? — спросил он.— Трудно сказать, доктор, он какое-то время пролежал один, пока мы его нашли, — сказал я.— Сколько прошло времени после инъекции?Найланд Смит резким движением высвободил запястье и посмотрел на часы.— Сорок три минуты, — сообщил он.Картье подпрыгнул.— Доктор Смит! — вскричал он, и я увидел, как мистер Смит спрятал улыбку. — Это победа! Со времени появления черной стигматы смерть наступает через полчаса. Сорок три минуты, вы говорите, сорок три минуты с тех пор, как ввели «654», а стигмата ни на миллиметр не опустилась! Это триумф!— Позвольте и нам на то надеяться, — сказал Найланд Смит.Когда все необходимые медицинские процедуры были завершены, для добряка Картье стало ударом, что Смит — сыщик и не имеет никакого отношения к его профессии.— Стерлинг, очень важно, чтобы лаборатория охранялась, особенно ночью, — шепнул мне на ухо Найланд Смит. — Я думаю, что они постараются помешать нам спасти Петри. Рецепт препарата «654» должен быть где-то здесь!Наши поиски были напрасны: ни в лаборатории, ни в карманах рабочего халата и пиджака Петри записей приготовления и состава препарата не оказалось.Водитель машины, на которой приехал из Канн Найланд Смит, согласился на определенных условиях переночевать в лаборатории. Доктор Картье гарантировал нам, что на этой стадии болезнь не заразна.Тело Петри погрузили в карету «скорой помощи» и в сопровождении мистера Смита повезли в клинику доктора Картье. Я, в свою очередь, отвез мадемуазель Дюбоннэ домой и, вернувшись из города, предложил проголодавшемуся водителю ужин, который был приготовлен для доктора Петри. Затем я вручил ему на всякий случай свой кольт и отправился в клинику.С первого взгляда я обратил внимание, что тайная война против загадочной болезни, грозящей Лазурному Берегу потерей туристов, заметно воодушевила медперсонал клиники Картье. Чувствовалась атмосфера прифронтового госпиталя.Петри и другие больные помещались в здании изолятора, отделенном от главного корпуса широкой полосой разросшегося леса, который, по-видимому, был здесь единственной достопримечательностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63