Нет давно Джанибека. Забыть бы старое, потушить в душе ненависть, но не может сделать этого Токай-хатун: ведь недаром она из рода чингизидов, где не знают пощады и не умеют прощать. Задумала она подослать убийцу к молодой женщине, но узнала, что та сама хотела наложить на себя руки, когда погиб хан, и отказалась от этой мысли: разве можно унизить человека смертью, если он сам ее ищет?После смерти Джанибека аул Тайдоллы откочевал в низовья Жаика. И только через год встретились женщины на берегах Итиля. Неприятной новостью стало для старой ханши известие о том, что за это время Тайдолла родила сына. Жизнь вернулась к горянке, и она снова обрела радость.Токай-хатун не хотела верить, что ребенок рожден от Джанибека. Она высчитывала сроки, но все было верно. И тогда с новой силой вспыхнуло желание мстить. Теперь Тайдолла была уязвима. Надо было или убить ее сына или разлучить ее с ним.Вот тогда-то и позвала к себе старая ханша Тюре-бия:— Слышал ли ты, достопочтимый бий, что у нашего сына хана Бердибека появился брат?Тюре кивнул, но ни радости, ни печали по этому поводу не выразил, ожидая, что скажет дальше Токай-хатун. Старуха никогда не звала его для праздных пустых разговоров.— В тринадцать лет мужчина, бывает, создает семью, — вздохнув, сказала ханша. — Не успеешь оглянуться, как сын Тайдоллы станет взрослым джигитом. Родственники его по матери — коварные и смелые черкесы… Не захотят ли они увидеть его на троне Золотой Орды? Что тогда станет с Бердибеком? — глаза Токай-хатун, мутные от старости, не мигая смотрели на Тюре.— Все так, моя госпожа, все так…— поддакнул бий.— И быть может, поэтому не выходит Тайдолла замуж…— продолжала ханша. — Если сын станет ханом… Разве радость замужества сравнится с такой радостью?Тюре-бий хорошо понимал, что Токай-хатун недоговаривает многого. Едва ли ее так пугает восьмимесячный ребенок. Пока мальчик вырастет и захочет стать ханом, хвост козла, как говорят кипчаки, дорастет до неба, а хвост верблюда упрется в землю. Да и будут ли они сами и хан Бердибек к тому времени еще живы? Нет. Не страх за завтрашний день заставил старуху говорить, а месть, которая подобно горячим углям от уже погасшего костра, все еще жжет ее душу. И все же Тюре-бий был рад тому, что сегодня услышал. Совершенно случайно мать хана подсказала ему, куда теперь следует направить Бердибека и тем самым обезопасить себя.Сейчас, сказав все это хану, Тюре ликовал в душе, видя, что брошенное им зерно упало на благодатную почву.Глаза Бердибека помутнели, и казалось, что он видит что-то такое, чего не видит бий.Мысль об убийстве сына Тайдоллы завладела им без остатка. Тюре знал эту особенность хана. Сейчас его можно было просить о чем угодно, и он, не в состоянии вникнуть в суть, легко поддастся уговорам и согласится на все, о чем ни попросишь его. Давно уже пугали бия события, происходящие в крымском улусе. Там крепли, набирали силу люди, которые со временем могли стать помехой его честолюбивым замыслам.— Великий хан, дошел слух, что мангытский бий Муса выдал свою внучку Суюмбике за одного из сыновей тверского князя Александра, которого в свое время твой дед Узбек велел обезглавить.— Ну и что? — Глаза хана блуждали. Он был весь во власти своих мыслей. — Я дал на это свое согласие…Тюре вздохнул:— А в прошлом году ты, великий хан, отдал Крым в управление Гиассидин-оглану. А ведь дочь его сына Хаджи-Керея взял себе в младшие жены муж твоей дочери Мамай…Хан досадливо махнул рукой. Откуда ему было знать, что Тюре-бий давно с вожделением посматривал на Крым, мечтая прибрать этот улус к своим рукам. Бий только никогда не говорил об этом вслух, ожидая благоприятного момента. Заводить об этом разговор было рано, так как Гиассидин-оглан сидел в Крыму крепко, да и был он из рода чингизидов.— Выходит, потомкам рода Мусы стоит еще породниться с литовскими князьями, и тогда…— Что будет тогда?! — досадливо перебил Бердибек.— Тогда… Тогда могут объединиться княжества Литовское, Тверское, Крым и Саксин. А это большая сила…— А разве мне следует их бояться? Разве Золотая Орда обессилела и не может справиться с непокорными родами?— Кто возьмется сказать, как все может произойти, великий хан? Сила ломает силу… В Крыму окреп Мамай. Эмиры слушаются и охотно выполняют его приказы. Ну, а если их поддержат османские тюрки, тогда…— Разве мы заняты ловлей мышей и глаза наши смотрят в землю? — раздраженно перебил Бердибек. — Мы всегда вовремя видим тучу, если она осмелится подняться над Золотой Ордой.— Все правильно, великий хан, — с сомнением в голосе сказал Тюре. — Но Муса — твой сват, а Мамай — муж твоей дочери…— Разве я не расправился даже с самыми близкими, когда они осмелились замыслить против меня недоброе? В любой день готов я обнажить свой меч против того, кто посягнет на величие Золотой Орды.— Великий хан, разве ты не чувствуешь, что опасность уже не за горами?Бердибек зло отмахнулся от слов бия:— По-твоему, куда ни повернешь голову, повсюду ждут меня враги?Тюре понял, что разговор пора заканчивать. Бердибек не забудет того, что сегодня услышал. Нужно только ждать и в нужный момент подбросить огонек в сухой хворост.— Я не говорю так… Крым, конечно, далеко от Сарай-Берке, а мощь твоя велика и сила не знает равных… Сын Тайдоллы — главный твой враг сегодня…Зеленые глаза хана сузились.— Вели готовить коней, — приказал он, и вздрагивающая ладонь его легла на рукоять сабли… * * * Летит, словно птица, стелется своим длинным телом в высоких травах иноходец Бердибека. Уже и ночная роса пала на травы, и бока коня сделались черными и блестящими от ее крупных капель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80