– Если вы думаете, что это начало легкого и необременительного романа, господин тайвэй, я должна вас разочаровать. Вы меня спасли, и я честно расплатилась. Вот и все, понятно?
Пока глубоко уязвленный Ма Жун подыскивал ответ, она с горечью добавила:
– Мой отец прав. Все вы, знатные господа, уверены, что любая женщина из народа готова подчиняться вашим прихотям. Разве вам не достаточно жены и наложниц, мой друг?
– Я не женат! – с негодованием воскликнул Ма.
– Вы наверняка лжете! Не может быть чтобы господин вашего ранга не создал семью много лет назад!
– Ошибаетесь! Не стану врать, что за все эти годы у меня никого не было, но женой я так и не обзавелся. Порой те или иные женщины скрашивают мое одиночество, но постоянной подруги у меня нет. Видно, я еще не встретил свою девушку.
– Все вы так говорите, – холодно бросила она.
– Что ж, будь по-вашему, – устало проговорил Ма Жун. – Пошли. У меня сегодня еще много работы помимо проводов заблудших девиц.
– Слушаюсь, господин тайвэй.
– Оставьте в покое мой чин, глупая женщина! – выпалил он. – Я не принадлежу к числу вельмож, которые с пеленок получают звания, я сын лодочника и очень этим горжусь. Родился в Фулине, маленькой рыбацкой деревушке в провинции Цзянсу. Но это, конечно, пустой звук для такой глупой и высокомерной девицы, как вы.
Ма пожал плечами и насупился. Но Бирюза молча смотрела на него, не двигаясь с места, и оставалось лишь продолжать исповедь:
– Мой отец был прекрасным и сильным человеком. Одной рукой мог поднять мешок риса так же легко, как тюк перьев. Но кроме лодки, у нас ничего не было, а после смерти отца мне пришлось продать ее за долги. – Ма Жун снова замолчал.
– Я знаю, что такое долги, – тихо проговорила девушка. – А что было потом?
Отвлекшись от грустных воспоминаний, он поднял глаза.
– Ну, я всегда много занимался борьбой, неплохо управлялся с мечом, поэтому местный судья нанял меня в телохранители. Платил он хорошо, но был редким негодяем. Как-то раз этот мерзавец подло обошелся с одной вдовой, и я его ударил. Прямо в челюсть! – Ма Жун усмехнулся, сурово посмотрел на Бирюзу и проворчал: – Побить судью считается тяжким преступлением, пришлось удрать и спрятаться в «зеленых лесах», то есть стать разбойником с большой дороги, если вы не знаете этого выражения!
– Я знаю. И как же разбойник мог превратиться в тайвэя императорской стражи?
– Мне повезло встретить своего нынешнего начальника, величайшего мужа во всей Поднебесной. Он сделал меня своим помощником, и я служу у него последние пятнадцать лет. Я обязан ему своей карьерой, чином – словом, всем, что имею.
Девушка пытливо заглянула в его глаза.
– Вы и вправду из Фулиня? – спросила она на тамошнем диалекте.
– Семь преисподних! – воскликнул Ма Жун. – Вы что, из наших краев?
– Нет, там родилась моя матушка. Она была чудесной женщиной, но несколько лет назад умерла. – Бирюза неловко запнулась. –А мой отец – из «старожилов».
– Несмотря на не вовремя подставленную подножку, он мне понравился. Правда, немного ворчлив.
– Папа великий артист, – очень серьезно проговорила девушка. – Но в его жизни произошла страшная трагедия, а это ожесточает.
Они снова пустились в путь. Вскоре показалась крытая зеленой черепицей крыша даосского храма. Большие бумажные фонари над входом еще горели.
Девушка положила руку на плечо Ма Жуна:
– Здесь мы распрощаемся. Отцу не надо знать о моей встрече с господином Ху. Я скажу ему, что случайно свалилась в канал.
Теперь, когда на лицо Бирюзы падал свет больших фонарей, Ма показалось, что холодок ушел из ее глаз, и он рискнул вновь попытать удачи.
– Я был бы рад увидеться с вами, – сказал он. – Просто для того, чтобы получше узнать друг друга. Где и когда мы сможем встретиться?
Девушка откинула со лба мокрые волосы:
– Что ж, коли так, приходите в «Дом Пяти Блаженств»… завтра в полдень. Я постараюсь там быть, и мы вместе съедим миску лапши. Как акробатка я считаюсь парией, но именно поэтому могу показываться на людях с любым мужчиной. Если, конечно, вы не боитесь, что нас увидят вместе.
– За кого вы меня принимаете? Я буду на месте… госпожа акробатка!
Глава 13
Рано утром, едва рассвело, судья Ди в ночном халате вышел на мраморный балкон. Ему хватило одного взгляда на плотную, непроницаемую пелену желтого тумана, со всех сторон обступившую балкон. В последние три недели он каждое утро видел это проклятое марево. Оно означало, что в воздухе опять ни ветерка, погода ничуть не изменилась, а следовательно, нечего и надеяться на дождь. Истерзанный чумой город ожидал еще один удушающе знойный день.
Судья вернулся в кабинет и закрыл за собой балконную дверь. В покоях было жарко, но он не хотел впускать туда пропитанный заразой воздух. Обычно этот зал на самом верху губернаторского дворца использовали для церемоний, а летом устраивали небольшие празднества, и гостям нравилось, выйдя на мраморный балкон, наслаждаться вечерней прохладой. Когда в городе было объявлено о распространении чумы и Великий Совет предоставил судье Ди губернаторский дворец, тот решил устроить штаб именно в этом зале. Четыре пиршественных стола были расставлены в форме квадрата, посредине которого судья приказал установить его собственный. На одном столе были собраны дела и документы, связанные с повседневной работой городского управления, на втором – то, что требовало безотлагательного решения, на третьем – материалы Верховного суда, а на четвертом – приказы, регулирующие снабжение города. Не вставая с кресла, судья мог легко дотянуться до нужной бумаги.
У дальней от входа стены стояли скамья и чайный столик с четырьмя стульями, а в углу – самый простой умывальник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47