Я сказал, что Вивиан показалась мне потрясающей девушкой.
Откинувшись на спинку стула и положив ноги на оттоманку, Элиот ослабил галстук и меланхолично улыбнулся:
— Думаю, ты точно охарактеризовал ее.
— У вас был роман?
Он пристально взглянул на меня — я понимал, что мой вопрос был очень интимным, раньше мы никогда не касались личных тем, — отрицательно покачал головой.
— Ты же познакомился с Эви Мак-Миллан в Чикаго, — сказал я.
— Ну и что?
— Ничего.
— Ты хочешь сказать, что я познакомился с ней, когда был женат?
— Ничего я не хочу сказать.
— Нат, прошу меня извинить, но я не бойскаут, за которого ты меня принимаешь.
— Ага, значит ты и прежде спал с девочками. Что ж, намотаю на ус.
В доме имелся камин, в котором несколько поленьев никак не могли решить — гореть им еще или нет, а мы наблюдали за их попытками.
— Я люблю Эви, Нат, и намерен жениться на ней.
— Поздравляю.
До нас доносился шум озера и его запахи.
— Как бы мне хотелось схватить за горло этого негодяя, — проговорил Элиот.
— Что?
— Этого проклятого Мясника.
— Почему ты о нем вспомнил?
— Не знаю.
— Элиот, прошло три года с тех пор, как он убил свою первую жертву, и неужели у тебя до сих пор ничего нет?
— Ничего. Несколько месяцев назад, правда, мы нашли некоторые... части тела, кости... в коробке на территории Центрального рынка. В районе Гувервилля... жалкое местечко, трущобы, где живет сброд: бродяги, не имеющие ничего общего с добропорядочными гражданами, оказавшимися на мели. Большинство жертв — до сегодняшнего дня — были или проститутками, или бездельницами... и именно бездельницы из трущоб составляли основную добычу Мясника. Это я так, к слову.
Потрескивал огонь в камине.
Элиот продолжал:
— Я решил провести рейд. Отобрал двадцать пять полицейских и с утра пораньше отловил всех этих бродяг, отвез в участок, снял отпечатки пальцев и допросил всех до единого.
— И что ты узнал?
— Ничего. Ничего, кроме того, когда избавил Кливленд от этих трущоб. В тот же день я все там спалил.
— Оказывается, весьма удобно, что все пожарные работают на тебя. А как чувствуют себя те несчастные, чье жилье ты спалил?
— Нат, я их всех передал на попечение департамента по социальной поддержке для переселения и, как надеюсь, реабилитации. Однако большинство из них — отъявленные бездельники, которым нужна была только компенсация. Я сделал им доброе дело, фактически включив их в список пострадавших.
— И освободил место для Джинджер Дженсен.
Элиот отвел глаза в сторону.
— Да, мой упрек незаслуженный, — сказал я. — Прости мне эти слова, Элиот.
— Понимаю, Нат, понимаю.
* * *
На следующий день свой ланч я провел в обществе Вивиан в небольшом открытом ресторанчике около вокзала. Нам принесли лимонад и сэндвичи с запекшейся корочкой на хлебе, в которых было немного ветчины, сыра, салата и томатов. Как детектива, меня интересовало, какая участь ждет эту корочку.
— Спасибо за ланч, — поблагодарила Вивиан. В бледно-оранжевом платье она сидела напротив, положив ногу на ногу, позволяя оценить свои красивые загорелые ноги.
— Очень приятно, — сказал я. — Вчера... вечером...
— Мы оба были немного пьяны. Забудь об этом. Ничего не говори больше.
Она улыбнулась и откусила сэндвич.
— Сегодня утром я позвонила Элиоту и кое-чем поделилась с ним, — проговорила она. — Он же просто меня проигнорировал.
— А чем ты с ним поделилась?
— У меня есть ниточка, которая может вывести на Мясника.
— Не верю, чтобы Элиот не обратил на это внимание... тем более что к нему обратился не кто-то с улицы — ты ведь работала на него...
— Но не в последнее время. К тому же он полагает, что я просто...
— Ищешь повод для встречи?
Откусив еще кусочек сэндвича, она кивнула.
— Ты злишься на него за то, что он попросил тебя провести со мной вчерашний вечер?
— Нет, — ответила она.
— Вчерашний вечер... имел какое-нибудь отношение к твоему желанию «показать» этому Элиоту?
Не будь она столь искушенной в житейских делах или не стремись казаться такой, я бы решил, что обидел ее; но лицо Вивиан выражало совсем иное: разочарование во мне.
— То, что было вчера, произошло исключительно благодаря тебе, — проговорила она, — и... бакарди тут совсем ни при чем.
— Ну что ж, пусть так. А что у тебя за ниточка?
— Помнишь, Элиот обратил внимание на то, как «профессионально» расчленены тела — он неоднократно повторял, что усматривает в этом «хирургические» навыки.
Я кивнул.
— Поэтому мне и пришло в голову, что вероятным кандидатом в Мясники может оказаться врач или тот, кто хоть какое-то время пробыл в медицинской школе.
— Да, логично.
— Но обучение в медицинской школе — дорогое удовольствие, поэтому разумно предположить, что Мясник может вращаться в тех же кругах, что и мы.
— Должен признать, теперь я чувствую, ты действительно работала для Элиота.
Мое замечание явно понравилось ей. Она продолжала:
— Я узнала от друзей об одном парне из достаточно обеспеченной семьи — Уотерсоне.
— Это имя или фамилия?
— Фамилия. Довольно известная в этих местах.
— Мне она ни о чем не говорит.
— Итак, Ллойд Уотерсон одно время посещал медицинскую школу. Это большой, крепкий парень, наделенный от природы такой силой, которая необходима, чтобы проделывать то, что творит этот Мясник. К тому же у него психические отклонения.
— Что за психические отклонения?
— Еще со школы он наблюдается у психиатра.
— Ты знаешь этого парня?
— Так, мельком. Но я кое-что о нем слышала.
— Например?
— Говорят, ему нравятся мальчики.
* * *
Ллойд Уотерсон жил в двухэтажном красивом белом доме, стоявшем среди таких же домов, где ухоженные газоны и стены, увенчанные башенками, ограждали от всех прочих мир его состоятельных обитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65