Говорили о его связях со всеми криминальными группировками, с крупными дельцами, занимающимися сомнительными сделками.
— Филиал профсоюза прикроют, — заявил Джейк, — он, как пить дать, раскопает что-нибудь в бухгалтерских отчетах, а перестрелка послужит оправданием для закрытия профсоюза.
— В результате зарплата членов профсоюза останется на нынешнем уровне, — заметил я. — А это как раз то, что на руку дельцам типа Билли Скидмора.
— Верно. Но затем, спустя некоторое время, месяцев эдак, скажем, через шесть, кто-то другой вновь откроет профсоюз. Например, кто-нибудь из братии Нитти и Гузика.
— В противовес Драггану и Морану.
— Не равняй, Нат, с Нитти и Гузиком. Эти ребята действуют чересчур прямолинейно.
— Согласен. Просто слышал, будто Моран замешан в скандале с акциями железнодорожных компаний, разразившемся на прошлой неделе.
— Никто не совершенен в этом мире, Нат, вспомни, к примеру, своего старика.
— Брось, Джейк. Не думаю, что ваш союз представляет собой то, что имел в виду мой отец, когда раздавал памфлеты на Максвелл-стрит.
— Но пока это единственная организация, которая стоит между рабочими и такими, как Билли Скидмор.
— Насколько я понимаю, тебе известно, где прячется Мартин?
— Да. У своей секретарши. У ее матери есть домик в Хинсдейле. Лемме даст тебе точный адрес...
— О'кей, Джейк. Хотя, мне кажется, не следовало бы ввязываться в это дело...
Чтобы добраться до места на машине, потребовался по крайней мере час. Уже стемнело. Хинсдейл представлял собой тихий, хорошо обеспеченный небольшой пригород, а дом № 408 по Уолнат-стрит оказался двухэтажным строением, возвышавшимся посреди ухоженной лужайки.
Таких мест в пригородах встречается немало, и несмотря на это они всегда бросаются в глаза и вызывают удивление и восхищение горожан.
В окнах первого этажа горел свет. Я подошел к двери и постучал. Оружия, как обычно, у меня с собой не было. Возможно, с моей стороны это глупо.
Из-за двери послышался голос секретарши, дверь со скрипом отворилась. Сначала она меня не узнала.
— Я по поводу нашего совместного обеда сегодня вечером, — вместо того, чтобы назваться, сказал я.
Она облегченно вздохнула, улыбнулась и распахнула дверь шире.
— Вы мистер Геллер.
— Верно. А я до сих пор и не знаю, как вас зовут.
— Как же вы меня отыскали?
— У меня был адрес, но имени я вашего не знаю.
— Нэнси. Однако что вам угодно, мистер Геллер?
— Зовите меня Нат. Холодно. Можно войти?
Она чуть помедлила:
— Конечно.
Я прошел в красиво обставленную гостиную. Однако мне сразу бросилось в глаза, что дом принадлежал пожилому человеку, о чем говорили куклы и старинные фотографии в рамках на стенах.
— Это дом моей матери. И я живу здесь, — пояснила Нэнси. — Сейчас она гостит у родных.
Вот в этом-то я здорово сомневался. Вместе с матерью она не жила. Готов съесть все куклы в доме, если она не жила с Мартином в его занюханном маленьком бунгало на Южной Уолкотт.
— Знаю, что Джон Мартин здесь, — сказал я. — Это мне сообщил Джейк Рубинштейн и попросил заскочить по дороге.
Она растерялась, не зная, что ответить.
В этот момент из темного коридора в гостиную вошел Мартин, в рубахе с закатанными рукавами, без галстука. Выглядел он измученным. В руке сжимал пистолет.
— Что тебе нужно? — далеко не дружелюбно спросил он.
— Ты придаешь случившемуся слишком большое значение. Нет оснований скрываться от полиции. Подумаешь, стрельба в профсоюзе. В газетах всегда полно сообщений о таких происшествиях.
— Я же не каждый день стреляю в человека, — заметил Мартин.
— Рад это слышать. А как насчет того, чтобы спрятать эту штуку?
Мартин усмехнулся и швырнул пистолет на цветастую кушетку. Слишком мерзкий тип для такой хорошей девочки, как Нэнси. Но так уж почему-то случается, что хорошие девочки влюбляются в скверных мужчин.
Не дожидаясь приглашения, я сел. Но не на кушетку, а в мягкое кресло с резными деревянными ручками, поражавшими изяществом линий. Нэнси, облаченная в синее платье, сидела в каком-то оцепенении, готовая расплакаться в любой момент.
— Хорошо бы выпить чего-нибудь, — сказал я с явным намерением отвлечь ее и чем-нибудь занять.
— Я тоже выпил бы, — сказал Мартин. — Пива. Ему тоже.
— Пивко — дело хорошее, — великодушно согласился я.
Нэнси вышла на кухню.
— Что предлагает Джейк? — спросил Мартин.
Я пояснил, что Джейк опасается, если раздуть эту стрельбу в нечто более существенное, сначала в газетах, а затем в суде, то коррумпированные полицейские и дельцы от политики сровняют профсоюз с землей.
— Джейк предлагает вам с Куки вместе залатать брешь в заборе. Придумать какую-нибудь сказку. Затем договориться, как руководить союзом вместе, откупиться от него, словом, мало ли что еще.
— Плевал я на это дерьмо! — выругался Мартин. — Что случилось с этим жиденком, у него не все дома?
— Послушай, если ты работаешь на вестсайдской территории, — произнес я, — то там, где дело касается евреев, должен следить за своим языком.
— Ты-то что так волнуешься? Ты же ирландец.
— Неужели Геллер для тебя звучит по-ирландски? Пусть рыжие волосы не вводят в заблуждение.
— Тогда я плевал и на тебя тоже. Куки — лживый маленький жиденок, а Джейк якшается с ним. Проклятье! Считал, что можно довериться этому маленькому ублюдку...
— По-моему, можно. Думаю, он пытается спасти твой профсоюз от развала. Не знаю только, стоит ли его сохранять. Для чего ты-то в него влез, может быть, и впрямь заботишься о рядовых членах? А может, все дело в деньгах. В любом случае, я бы на твоем месте ворочал шариками побыстрее и состряпал бы более или менее сносную историю, чтобы Джейк попытался продать ее Куки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65