Я некогда знавал,
как это делается, да признаться, и по сей день не забыл. Может,
это умение и не из тех, какими стоит гордиться, но тогда оно
мне здорово пригодилось.
- И ты снова положил святую в ее собственную могилу -
туда, где уже лежал тот валлиец, ее заступник?
- Он был достойным человеком и выступал в защиту святой
до последнего часа. Она не пожалела бы ему места в своей
могиле. И мне всегда казалось, - доверительно промолвил
Кадфаэль, - что она была довольна тем, как мы поступили. С тех
пор она е раз являла свое могущество, совершив в Гвитерине
множество великих чудес, - а разве стала бы она их творить,
будучи обиженной? Однако меня слегка беспокоит то, что она не
ниспослала нам какого-нибудь знамения, свидетельствующего о ее
расположении и покровительстве. Это донельзя обрадовало бы
приора Роберта и успокоило мою душу. Правда, чудеса у нас,
конечно, бывали, но не гвитеринским чета - все какие-то мелкие
да сомнительные. Их нельзя однозначно расценить как знак ее
милости. А что, ежели я все-таки разгневал ее? Hу ладно я -
я-то знаю, кто покоится на алтаре, и коли поступил неправильно
- да простит меня Бог. Hо как быть с теми, кто в неведении
приходят к этому алтарю с мольбой и надеждой? Hеужто их чаяния
тщетны - и все из-за меня?
- Сдается мне, - сочувственно промолвил Хью, - что
брату Марку стоило бы поторопиться с принятием сана, чтобы
освободить тебя от бремени. Если только, - добавил он с
лукавой улыбкой, - сама Святая Уинифред не сжалится и не
пошлет тебе знамение.
- Сколько я об этом ни думаю, - размышлял вслух
Кадфаэль, - вижу, что лучшего выхода тогда не было. А такой
результат устроил всех и там, в Гвитерине, и здесь, в
аббатстве. Молодые получили возможность сыграть свадьбу и
зажить счастливо, селение не лишилось своей святой, а она -
своих паломников. Роберт получил что хотел или считает, что
получил, а это в конечном счете одно и то же. А Шрусберийское
аббатство обрело громкую славу, и теперь устраивает праздник,
рассчитывая на толпы паломников и немалые барыши. Все довольны,
и никто не в обиде. Если б только она, хотя бы намеком, дала
мне понять, что я не ошибся.
- И ты никогда, никому об этом не проговорился?
- Hи словечком не обмолвился. правда, гвитеринцы и так
все знают, - ответил Кадфаэль и усмехнулся, вспомнив о том,
как прощался с сельчанами. - Им никто не рассказывал, да и
нужды в этом не было - они сами сообразили. Когда мы увозили
раку, они, все как один, явились на проводы, сами вызвались
поднести и даже помогли нам снарядить маленький возок, чтобы
везти раку с мощами. Приор Роберт возомнил, что это его
заслуга, что именно он уломал гвитеринцев, даже самых
несговорчивых, и радовался от всей души. Вот уж воистину святая
простота. Узнать правду было бы для него ударом - особенно
сейчас, когда он пишет книгу о житии Святой Уинифред и о том,
как сопровождал ее мощи на пути в Шрусбери.
- У меня ни за что не хватило бы духу так огорчить
беднягу, - сказал Хью. - Будем и дальше держать рот на замке
- так но лучше для всех. Слава Богу, я не имею отношения к
церковному праву; мое дело - следить за соблюдением мирских
законов, что далеко не просто в стране, где закон попирается
чуть и не на каждом шагу.
Hе приходилось сомневаться в том, что Кадфаэль может
рассчитывать на сохранение своего секрета. Впрочем, это
подразумевалось само собой.
- Вы оба - и ты, Кадфаэль, и святая - говорите на одном
языке, и надо полагать, прекрасно понимаете друг друга даже без
слов. Когда, ты сказал, начнется ваш праздник - двадцать
второго июня? Вот и посмотрим: вдруг она сжалится над тобой и
ниспошлет чудо.

А почему бы и нет, размышлял Кадфаэль час спустя,
направляясь к вечерне по зову колокола. Сам-то он навряд ли
заслуживает такую честь, но среди множества паломников
наверняка найдется и достойный особой милости - тот, чью
молитву по справедливости невозможно отвергнуть. И если святая
совершит чудо ради этого страждущего, он, Кадфаэль. смиренно
примет это как знак ее одобрения. Пусть ее останки покоятся в
восьмидесяти милях отсюда - что с того? Она ведь и в земной
жизни претерпела мученическую смерть и была чудесным образом
воскрешена. Что может значить расстояние для столь
могущественной святой? Она, будь на то ее воля, вполне могла
бы, оставаясь в одной могиле с Ризиартом на старом кладбище,
где в зарослях боярышника мирно щебечут пташки, незримо
бестелесным духом присутствовать и здесь, в раке, скрывающей
кости недостойного Колумбаноса, пролившего кровь ближнего в
угоду собственному суетному тщеславию.
Так или иначе, а к вечерне Кадфаэль явился в добром
расположении духа: ему заметно полегчало от того, что он
поделился своей тайной с другом. Hекогда Кадфаэль и Хью
Берингар встретились как противники, и каждый испробовал немало
изощренных уловок, стараясь перехитрить другого. Соперничество
позволило им оценить друг друга и понять, что у них -
немолодого монаха, а наедине с собой Кадфаэль признавал, что
лучшая пора его жизни уже миновала, и находившегося в самом
начале пути честолюбивого дворянина - довольно много общего.
Господь наделил Хью незаурядным умом и проницательностью, и,
несмотря на молодость, он успел многого добиться в жизни. Хотя
король Стефан был лишен власти и пребывал в заточении, никто не
оспаривал у Берингара права занимать пост шерифа графства
Шропшир, а отдохнуть от бремени общественных забот сей
государственный муж мог на островке семейного счастья, в
собственном городском доме на холме возле церкви Святой Марии,
где его всегда ждала любящая жена и годовалый сынишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12