- Hу а на второй день... - Радульфус умолк, припоминая
происходившее у него на глазах. Хью, не шелохнувшись, ждал,
когда тот продолжит.
- ...на второй день, восьмого апреля, легат вытупил перед
собравшимися с большой речью.
Представить себе эту картину не составляло труда. Генри
Блуа, епископ Винчестерский, папский легат в Англии, младший
брат, а следовательно, и сторонник короля Стефана,
непревзойденный мастер политической интриги и один из самых
дальновидных и влиятельных вельмож королевства, несмотря на всю
свою хитрость и многоопытность, оказался в таком положении, что
даже в зале капитула собственного епископского собора не
чувствовал себя уверенно и был вынужден оправдываться и
защищаться.
Хью никогда не встречал епископа, не бывал в тех краях,
где властвовал Генри, и знал о нем только понаслышке, но все же
воочию представил себе властолюбивого прелата, с горделивым
спокойствием открывшего собрание высокого духовенства. Многие
присутстовали на собрании вопреки своему желанию. Перед
епископом между тем стояла непростая задача: отмежеваться от
потерпевшего поражение брата, ярым приспешниом которого Генри
до сих пор слыл, и без урона своей чести сохранить положение и
влияние. И учитывать притом, что за каждым его агом пристально
следит императрица - женщина решительная и твердая. Генри
понимал, что ее гнев или милость зависят во многом от того,
сумеет ли он склонить сроптивых епископов и аббатов к принятию
выгодного для нее решения и укрепить ее воцарение авторитетом
церкви.
- Говорил он долго и нудно, - откровенно признался
аббат, - но убеждать он умеет и в конечном итоге внушил-таки
всем, что мы собрались для того, чтобы спасти Англию от
разорения и окончательной погибели. Он расписывал времена
покойного короля Генри, когда в стране царил мир и порядок, и
напомнил нам, как старый государь, лишившись сына, повелел
своим баронами принести клятву верности единственному своему
ребенку - дочери Матильде, ныне вдовствующей императрице,
сочетавшейся вторым браком с графом Анжуйским. Так те бароны в
большинстве своем и поступили, при чем отнюдь не последним
среди них был сам Генри Винчестерский.
Хью Берингар, верность которого пока не подвергалась
подобному испытанию, понимающе кивнул и, полупренебрежительно,
полусочувственно закусив гуу, пробормотал:
- Выходит, его преосвященству пришлось подыскивать
объяснения.
Аббат ни словом, ни взглядом не показал, что уловил
содержавшуюся в высказывании шерифа колкость в адрес его
собрата - служителя церкви, и продолжал рассказ.
- Он пояснил, что длительная задержка, связанная,
по-видимому, с пребыванием императрицы в Hормандии, вызвала
естественную озабоченность состоянием дел в стране. Безвластие
опасно, и потому его брат, граф Стефан, предложил себя в
государи, так он и сказал, и по всеобщему согласию был принят
как король. Епископ Генри не отрицал своей роли в этом событии,
ибо не кто иной, как он, заверял Бога и людей в том, что, став
королем, Стефан будет чтить святую церковь и соблюдать
справедливые законы и обычаи старой доброй Англии. Hо, увы, -
заявил епископ, - король Стефан не оправдал возлагавшихся на
него надежд, к его, Генри, великой печали и скорби, ибо именно
он был поручителем за брата перед ликом Всевышнего.
Вот, стало быть, каким образом преподнес Генри прелатам
свое унизительное отступничество, подумал Хью Бериншар. Хитер,
ничего не скажешь: свалил всю вину на Стефана, который, по его
словам, не выполнил ни одного своего обещания и обманул тем
самым не только своего брата, но и Отца Hебесного, терпение
которого иссякло. В таких обстоятельства Генри, как истинный
служитель церкви, вынужден был привтствовать смену монарха.
- В частности, - пояснил Радульфус, - он припомнил
королю то, что тот дерзнул преследовать епископов и некоторых
из них даже довел до гибели.
Последнее утверждение в известной мере соответствовало
действительности, хотя немилость Стефана стоила жизни всего
лишь одному прелату - Роберту из Солсбери, да и тот, будучи
немощнам старцем и лишившись власти, умер от огорчения, безо
всякого насилия.
- Следовательно, так он сказал, - с расстановкой
произнес аббат, - если Господь явил свою волю, ниспослав
королю поражение и плен, ему, Генри, принужденному выбирать
между привязанностью к брату и преданностью Отцу Hебесному,
ничего не остается, как склониться перед волей небес. Hас же он
созвал к себе, дабы мы не допустили конечной погибели
обезглавленного ныне государства. Hе далее как вчера, заявил
он, создавшееся положение было серьезнейшим образом обсуждено
на совещании большей части епископов и аббатов Англии, которые,
по его утверждению, обладают исключительной прерогативой
избрания государя и освящения его власти.
Аббат говорил спокойно и размеренно, но Хью насторожился,
ибо заявление Генри было беспрецедентным и, судя по тону
Радульфуса, отнюдь не казалось тому бесспорным. Легату
необходимо было спасать свою честь, а поскольку язык у него без
костей, он сумел скрыть свое малодушие за сплетением словесных
кружев.
- А разве было такое совещание? - спросил Хью. - Вы
присутствовали на нем, отец аббат?
- Оно состоялось, - подтвердил Радульфус, - но провели
его наскоро, и о серьезном обсуждении там не было и речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12