Только тут ей бросилось в глаза, как поразительно черны на фоне белокурой шевелюры его густые ресницы. Они словно принадлежали совсем другому человеку. Без сомнения, Джерри знал, что за ним наблюдают, но не подал и виду.
Поплавок дрогнул.
— Клюет!
— Похоже, — лениво согласился Джерри и протянул удочку Рэй. — Займись делом. В рыбалке мне больше всего нравится ждать поклевки.
Девушка усмехнулась. Он лез вон из кожи, изображая непробиваемого типа. Она приняла удочку и водила добычу — по всем правилам, но без особого пыла — до тех пор, пока леска вдруг не ослабела.
— Сорвалась.
— А наживка?
— Съедена.
— Отлично. Наша рыбка набирает вес.
Такой подход не мог обеспечить им ужина, но в эти минуты Рэй меньше всего думала о еде. Она вновь наживила крючок и вложила удочку в праздные руки Джерри. При этом она нечаянно коснулась их — и… отдернула руку. Короткий контакт ошеломил. Джерри его как будто даже не заметил.
— Имена бывают самые разные. У меня есть друг по имени Иерусалим, — сказал он в необъятной тишине, которая вдруг простерлась между ними.
— Правда?..
— Это имя всегда казалось мне странным.
— И верно, странное имя, — рассеянно согласилась Рэй, думая: бывает ли тяготение неразделенным, как любовь?
— Может, потому он его и сократил, до Салема. Я не слыхал, чтобы кто-то хоть раз назвал его полным именем.
— Ну и что же? Людей нередко называют уменьшительным именем.
— Но не меня. Ко мне обычно обращаются по фамилии.
— Значит ли это, что и я должна?..
— Вовсе нет.
Рэй задумалась, бессознательно раскачиваясь на теплом камне. Иерихон. Разрушение. Рухнувшие стены. Должно быть, он заново отстроил воображаемую крепость и дал себе слово больше никогда не допускать, чтобы она пала.
Внезапная мысль заставила Рэй резко повернуться и устремить на Джерри вопрошающий взгляд зеленых глаз.
— Как по-твоему, почему я стала шлюхой?
Джерри поперхнулся от неожиданности и едва не выронил удочку. До сих пор ему не случалось сталкиваться с подобным простодушием в женщине легкого поведения. Он был уверен, что все они прогнили до мозга костей, — пока не встретил эту странную девицу.
— Я об этом не думал, — сухо ответил он, не без труда возвращаясь к обычному спокойствию. — Говори, я слушаю. Наверняка у тебя есть на этот счет своя теория.
— Если не хочешь, я не скажу ни слова.
— Отчего же? Рассуждая, ты можешь случайно набрести на то, что разбудит память.
На деле ему было любопытно услышать объяснение всем этим странностям, однако он по опыту знал, что любопытство бывает губительным.
— Думаю, меня продали в публичный дом. Допустим, я из многодетной и нищей семьи.
— Или ты сама пошла на панель, чтобы прокормить младшеньких.
— И такое возможно, разве нет?
— Как трогательно! — усмехнулся Джерри. — Грандиозная жертва: девственность за кус говядины.
— Я только хотела сказать, что не каждая женщина охотно идет на разврат.
— Ах, простите-извините.
— Прощаю.
— Хм… — Джерри помолчал, потом заметил: — Надо признать, ты не слишком похожа на шлюху.
— А что, если я занялась этим ремеслом не так давно? Скажем, муж меня бил, и я предпочла торговать своим телом, чем каждый день выносить побои. Или я согласилась бежать с возлюбленным, а он…
— У тебя богатое воображение, Рыжая. Но какова бы ни была причина, она ничего не меняет.
— Верно. Просто я подумала…
Рэй не договорила. В самом деле, чего она добивалась своими рассуждениями? На что надеялась? Найти оправдание своему падению? Обелить себя в глазах Джерри? Вынудить его быть к ней снисходительнее? Заручиться его покровительством и тем самым отвратить угрозу быть брошенной на произвол судьбы? Вот еще! Она способна прокормить себя, пусть и омерзительным способом. А вот этот увалень, что сидит рядом, едва ли на это способен!
Рэй поднялась, сбросила обувь, стянула чулки и затолкала в мыски ботинок. Расстегнув юбку и блузку, она уложила их поверх обуви и как следует тряхнула головой, разрушив узел из волос. Пару секунд она балансировала на краю валуна с поднятыми вверх руками, потом оттолкнулась и нырнула в манящую глубь головой вниз.
Джерри, прекрасно знавший, как холодна вода, выругался сквозь зубы. Вот дуреха! Отложив удочку, он наклонился вперед и с тревогой всмотрелся в синеву. Он удил здесь именно потому, что под скалой был глубокий омут со множеством расселин, где укрывалась крупная рыба. Девчонка спятила — это ясно. Нырнуть вот так, наудачу, не зная глубины, не имея понятия о рельефе дна! Она вполне могла разбить голову о торчащий обломок!
Однако когда снизу поднялась цепочка пузырей, а потом и темная тень, он снова взялся за удочку. К моменту появления Рыжей на поверхности Джерри уже удил как ни в чем не бывало.
Рэй вынырнула, проклиная себя за безрассудство. Вода была холодна как лед, к тому же она чуть не размозжила себе голову о подводную скалу. И она даже не ощущала себя чистой после этого глубокого нырка, только вконец окоченевшей. Ничего странного: то, что она хотела смыть, было не на коже, а в душе. Потаскуха. Шлюха. Очень может быть, что она, осознавая это, наслаждалась каждой минутой. Раз так, пусть уж скорее вернется память, чтобы наконец стать цельной натурой.
— Не могла бы ты заодно насадить на крючок рыбину, Рыжая? Все равно тебе там внизу нечем заняться.
Высоко над головой свисали со скалы ноги Джерри. Она пожалела, что не может дотянуться до них и стащить его в воду. Пришлось ограничиться свирепым взглядом и отповедью:
— Обойдешься! Ты тоже не перетрудился!
К тому времени, когда Рэй добралась до их совместного «насеста», ее била такая дрожь, что стучали зубы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133