Если в Миннесоте кто-то говорит, не важно по какому-то поводу, «как интересно», это означает, что ему это не нравится или кажется таким чудным, что чуднее не придумаешь.
Касси же шестимесячный брак заинтриговал. Конечно, этого недостаточно, чтобы всерьез увлечься, но по крайней мере Дрю уже не казался ей таким невозможно идеальным и пресным, каким представлялся вначале, то есть красивым, приятным наследником отцовского банка. Упомянутые шесть месяцев делали его интересным.
Касси улыбкой продемонстрировала свое одобрение.
– Она все время кричала, – вполголоса проговорил Дрю. – Для меня это явилось шоком.
– Считайте, вам повезло, – так же тихо ответила Касси. Она была искренна. Будь она хоть чуть-чуть поумнее, она бросила бы Джея еще в тот раз, когда он впервые поздно заявился домой и начал лепетать что-то беспомощное и неправдоподобное в свое оправдание. Но она продемонстрировала готовность простить и забыть. «Разве не так должен поступать взрослый, разумный человек? – думала она тогда. – Не дура же я!»
– Ненавижу свидания вслепую, – шепнул Дрю.
– Я тоже.
– Но к сегодняшнему свиданию это не относится.
– Если бы.
– Есть что-то еще, чего Мег не знает? – спросил он с улыбкой.
– Разве такое возможно, чтобы она чего-то не знала?
Он вскинул брови:
– Неразделенная любовь?
– Это была не любовь.
От его улыбки стало теплее.
– Тогда позвольте сказать, что, если вы когда-нибудь передумаете, позвоните мне. У вашей сестры есть мой телефон.
– Я учту. Но хотела бы сказать, что у меня есть подруга, которая вчера страстно мечтала познакомиться с тем, кто мог оказаться вашим близнецом.
– Я в самом деле терпеть не могу свидания вслепую.
– Подумайте. Она милая. Ее зовут Лив, и ее номер – S-E-E-S-N-O-W. Она заядлая лыжница.
– Хорошо. Я подумаю. – Он резко поднял голову. – Мы, кажется, остались одни.
Касси уже заметила, как мать потихоньку выгоняет всех из столовой, но пресечь ее инициативу, еще раз поставив себя в неловкое положение, она не хотела. Для матери деньги Дрю, судя по всему, оказались фактором более весомым, чем непродолжительность его брака.
– Хочешь уехать отсюда?
– Определенно.
– Я скажу, что мы поедем в кино. Увидишь, как широко улыбнутся мама с Мег – подобрали, мол, тебе в пару привлекательную незамужнюю женщину, – и мы сбежим.
– Но не в кино?
– Уж прости.
Он улыбнулся:
– Что ж, попробовать все равно стоило.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на парня из «Секса в большом городе»?
– Не более двадцати раз в день.
– Ладно. Тогда представь себе, что я Саманта, и следуй за мной.
Касси оказалась права.
Сестра с матерью чуть ли не вытолкали их за дверь. Перед тем как разойтись по машинам, Касси от чистого сердца поблагодарила Дрю. Наверное, она должна была испытывать чувство вины за то, что сбежала, думала Касси, открывая машину. Но ничего подобного она не чувствовала. Она ликовала. И прошедший вечер оказался не так уж плох, решила она, выруливая на улицу. А черничный пирог – вообще пальчики оближешь.
Глава 38
Все последующие месяцы Касси жила, стараясь загружать себя как можно больше, не оставляя ни одной свободной минуты. Играла с Лив в теннис, который терпеть не могла. Приезжала по выходным в музей, что раньше случалось с ней крайне редко. И копалась у себя в саду, тщательно, до самой последней травинки, выпалывая сорняки и ухаживая за цветами, пока те благодаря ее неусыпной заботе не распустились во всей своей красе. Даже капризные розы и те радовали своим цветением. Благоухание, многоцветие и бурный рост свидетельствовали о прилагаемых ею усилиях, направленных на то, чтобы избежать меланхолии.
Артур время от времени отпускал какие-то замечания по поводу Бобби, чтобы подразнить ее, но Касси пропускала их мимо ушей. Теперь, когда отношения между ними изменились, он не особенно ее изводил.
Но однажды за столом в кофейной комнате Эмма сказала:
– Бобби Серр вернулся в Штаты. Он в Монтане. Я слышала, как Артур с ним разговаривал. Кажется, о страховом отчете, что ли.
К Касси это не имело никакого отношения. Где бы ни находился Бобби Серр – в Европе, в Монтане или даже в соседнем квартале, – ее жизнь от этого не менялась. Он пребывает в другом мире – там, где легионы женщин желают завладеть его телом. И мир этот никаким боком не соприкасается с тем, в котором живет она.
– Надо думать, у него все прекрасно, как обычно, – ответила она, стараясь не выдать голосом горечи отвергнутой или удрученной женщины. А также стремительно сдающей свои позиции.
– Ты могла бы ему позвонить. Что ты теряешь?
– Самоуважение. Он не ждет моего звонка.
– Откуда ты знаешь? Когда он был здесь, вы вроде прекрасно ладили.
– Вот именно – когда он был здесь. Он просто иллюстрация к песне Бобби Дилана «Перекати-поле».
– До Монтаны совсем близко, – заметила Эмма, продолжая гнуть свою линию: ведь с тех пор, как уехал Бобби, Касси не вылезала из депрессии. – Я могу достать его адрес. У Артура он должен быть.
– Вот здорово! Я появляюсь на пороге его дома, а он открывает дверь и говорит: «Я не заказывал пиццу» или «Уборщица уже приходила». Вероятность того, что он меня еще помнит после десяти тысяч женщин, которые с мая у него перебывали, равна нулю.
– А ты ему на это: «На мне нет трусиков», – с улыбкой продолжала Эмма. – Он тебя и впустит.
Касси расхохоталась:
– Самое скверное в твоем варианте развития событий – это то, что ты скорее всего права.
– Я знаю, что права.
– Личный опыт? – улыбнулась Касси.
– А ты попробуй, попробуй. Это всегда срабатывает.
– Мне бы твою смелость.
– Ну, словом, если вдруг передумаешь, скажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84