Но где мы встречались?
– Это Джако… Помнишь тогда, у меня… – подсказала Дадуна.
– Ах да, конечно!.. Но что с вами? – обратилась Вита ко мне.
– А что? Что со мной? – встревожился я.
– Что за одежда на вас?
– А-а-а, вот вы о чем! – вздохнул я с облегчением. – Я в армии!
Машина вдруг резко затормозила. Я и Дадуна больно стукнулись о переднее сиденье.
– Ненормальный! – проворчала Дадуна, поправляя прическу.
– Правильно! – воскликнул Гиви. – Я ненормальный! А теперь вытряхивайтесь! Марш!
Мы поднялись на третий этаж. Вечеринка была в разгаре. Гиви ногой толкнул дверь, стал посередине комнаты и, широко раскинув руки, запел:
Не нужны мне деньги, ни богатство, Мне веселье всех богатств дороже…
– Ва-а, Гиви пришел, ребята, ура! – закричал кто-то.
– Заходите, заходите! – позвал Гиви нас. – Смотрите, черти, кого я привез!
Дадуну и Биту встретили с не меньшим восторгом. Лишь на меня поглядывали с недоумением и сдержанной улыбкой.
Я чувствовал себя неловко. Стараясь как-то скрыть смущение, я стал рассматривать собравшееся общество. Все здесь было так же, как тогда, полтора года назад, у Дадуны. Полумрак. Удобные кресла. Стол с фруктами и бутылками коньяка. В углу – рояль, и на нем – выстроившиеся в ряд фарфоровые слоники. Передо мной, как и в тот вечер, сидел Гела, а рядом с ним – тот же верзила Анзор. Сперва они не узнали меня, потом Анзор вдруг схватил за колено Гелу и что-то шепнул ему на ухо. Гела покраснел. У рояля, как и тогда, опершись локтями на клавиши, сидел Кукури. В другом углу, вытянув ноги и откинувшись на спинку кресла, курила поэтесса Мзия. Рядом с ней, взобравшись на тахту с ногами, тянула кофе Изида. Остальных я не знал. Неприятное, гнетущее чувство овладело мной. Я налил себе коньяку и выпил. Дадуна, не сводившая с меня глаз, быстро встала и подошла ко мне.
– Джако, не пей, не надо! – попросила она.
– Не бойся, Даду, не напьюсь, клянусь тобой! – улыбнулся я. – Не по себе мне как-то… Напрасно я сюда пришел… Видишь, как они на меня смотрят?
– Подумаешь, смотрят! Наплевать! Но и ты, честно говоря, странный человек! Ну что тебе стоило переодеться?
– А чем плоха военная форма? – удивился я.
– Ладно, ладно… Только прошу, сдерживай себя.
– Клянусь тебе, и слова не вымолвлю! Тем более, что однажды мне уже досталось от этого кабана Анзора…
Под мелодию медленного и очень приятного блюза в комнате бесшумно, словно призраки, кружились несколько пар. Под потолком, напоминая рассеянные ветром облака, плыл синеватый туман сигаретного дыма. Временами раздавался громкий или веселый смех Гиви.
– Нелли! – подозвала Дадуна. – Иди к нам!..
Подошла высокая красивая девушка. Я невольно залюбовался ее глазами – огромными и печальными, как на древних грузинских фресках.
– Знакомьтесь, это – Нелли, а это Джако, то есть Автандил Джакели, мой друг, – представила нас друг другу Дадуна.
– Знаю, – улыбнулась Нелли. Дадуна наполнила три рюмки.
– Джако, сегодня день рождения Нелли. Ну-ка, выпьем за ее здоровье!
– Будьте здоровы и счастливы, живите еще сто лет!
– О, это много! – сказала Нелли.
– А сколько вам сейчас?
– Двадцать! – рассмеялась она. Хмыкнула и Дадуна.
– Двадцать один! – поправилась Нелли. Дадуна опять улыбнулась.
– Смейся не смейся, мне двадцать один и ни на день больше! – заявила Нелли.
– Ну, тогда живите еще семьдесят девять лет! – пожелал я и выпил.
– Спасибо! – ответила Нелли и уселась рядом со мной.
– Вы служите в армии? – спросила она.
– Да.
– Хорошо в армии?
– Конечно!
– Чем же там хорошо?
– Как вам сказать… Бесплатная квартира, бесплатное питание, бесплатное обмундирование… Стрижка, бритье, баня – все бесплатное. Даже мыло!
Нелли расхохоталась.
– Эй, вы, чего там хихикаете? Скажите и нам, посмеемся вместе! – крикнул Гиви и направился к нам.
– Джако рассказывает про армейское житье-бытье, – ответила Дадуна.
– А! Так что же происходит в армии? – обратился Гиви ко мне.
– Идейно-политический уровень нашей армии высок, дисциплина отличная, вооружение блестящее, мы готовы нанести сокрушительный удар любому агрессору! – отрапортовал я.
– Ну, спасибо, утешил меня, – обрадовался Гиви, – а то, знаешь, с тех пор, как американцы высадились на Луну, я боюсь: еще жахнут, чего доброго, сверху, а? Значит, порядок?
– Порядок! – ответил я.
– А как дела во Вьетнаме, генерал? – спросил меня Гела. Все это время я чувствовал на себе его иронический взгляд, видел, как он шептался с какой-то курносой девчонкой – видно, издевался надо мной, вспоминал, как я был позорно избит его дружком Анзором. Я оставил без ответа его глупый вопрос.
– Так вы не можете рассказать о событиях во Вьетнаме? – повторил Гела.
Кто-то рассмеялся. Перехватив умоляющий взгляд Дадуны, я заставил себя успокоиться.
– Попросим уважаемого Гелу почитать стихи! – обратился я к Нелли.
– Правильно! Гела, давай! – крикнула она.
– Просим, просим! «Сон», Гела!
– «Белую сирень»!
– «Слезы мака»!
Дадуна больно ущипнула меня.
– Опять? Ну что ты за человек!
– Я больше не пишу стихи, – сказал Гела.
– Почему? – спросил я.
– Перешел на прозу.
– Я так и знал.
– Откуда вы знали?
– Чувствовалось по вашим стихам! Гела встал. Поднялся и я.
– Э, Хемингуэй, садись! – прикрикнул на Гелу Гиви. – Садись, Суворов! – он положил руку мне на плечо, и я понял, что самое разумное сейчас – это сесть. Очевидно, то же самое подумал Гела. Мы сели.
– Нелли, дашь ты мне в конце концов нормальный стакан? – обратился Гиви к имениннице. – Убери эти наперстки или я их вышвырну в окно!
– Азиат! Мужлан! – поморщилась Нелли.
– Во! Правильно! А стакан все же давай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56