Я почувствовал головокружение и присел на тротуар под деревом.
Долго сидел я, не думая ни о чем и не зная, как поступить дальше. В голове шумело.
Вдруг я почувствовал прикосновение чьей-то руки. «Дадуна», – мелькнуло в голове, и мне почему-то стало не по себе.
– Нельзя так! Уж очень ты того… резок, что ли! – Я поднял голову: надо мной стоял улыбающийся Гиви. – Ну, ладно, вставай! Ждем тебя.
– Нет, я пойду.
– Пошли, пошли! Не такие уж мы все уроды.
– Нет, я должен идти!
– Я провожу тебя.
– Не нужно.
– Чудак, отвезу на машине! А хочешь, махнем во Мцхета? Музыка, шампанское и все такое, а? Посидим до утра! Пойдем, прошу тебя!
– Спасибо, не могу. До свидания.
– До свидания! – Гиви протянул руку. Рука была горячая, и он долго не выпускал моей ладони.
– Знаешь… Просьба у меня к тебе… Отдай мне то письмо… Я взглянул на него. Глаза Гиви смотрели на меня умоляюще.
– Как брата прошу… Не откажи…
Я достал и молча протянул ему письмо Щербины.
– Спасибо! Большое тебе спасибо!
Я шел, не оглядываясь, и чувствовал на себе пристальный взгляд Гиви…
Дядя Ванечка не спал. Он сидел за столом и играл сам с собой в шахматы.
Что с тобой, парень? – спросил он удивленно. Я прикрыл лицо рукой.
Кто тебя так разукрасил?
– Побили, дядя Ванечка, – вздохнул я.
– Побили? – переспросил он.
– Да.
– Покажи хоть одного человека, побитого тобой! Почему всегда бьют тебя? – обиделся дядя Ванечка.
– Что поделаешь!
– Кто же тебя побил?
– Тот же.
– Кто?
– Ну, он… который в позапрошлом году, у Дадуны…
– Вот это да!.. Что же, опять плеснул в него коньяком?
– Нет Просто выругал всех – и гостей, и хозяев… Сказал, что мне плевать хочется на них… И швырнул им в лицо стакан…
– Почему так?
– Не знаю…
– Ты был прав?
– По-моему, да!
– А потом?
– Потом я извинился и ушел…
– Зачем же ты извинялся?
– Потому что я был не совсем прав…
Дядя Ванечка умолк и вернулся к своим шахматам.
Я взглянул на доску: дядя Ванечка выигрывал. Несколько минут длилось молчание.
– Этот Гела и его приятель верзила, по-моему, нехорошие люди, – сказал наконец я.
– Ты почем знаешь, кто хороший, а кто плохой? – спросил дядя Ванечка.
– Гела пишет глупые стихи.
– Ну, это еще не грех.
– И корчит из себя гения!
– И это не преступление…
– А тот, второй, тот вообще кретин!
– Быть кретином тем более не грешно.
– Они издевались надо мной!
Дядя Ванечка окинул меня взглядом и улыбнулся.
– Сыграй со мной.
– Что тут играть, проиграю.
– Играй конем. Я сыграл конем.
– А ты не думал о том, что иногда сам можешь выглядеть смешным? – спросил он и пошел пешкой.
– Думал…
– Так почему ты считаешь, что они – плохие, а ты – хороший? Знаешь ли ты, что такое хороший человек?.. Играй!
Я, не думая, продвинул пешку.
– Это плохой ход! – предупредил он. – Лучшего не вижу, – ответил я.
Дядя Ванечка смешал фигуры и вздохнул:
– В том-то и несчастье, что не видишь… Ответь: ты знаешь, что такое хороший человек?
– Вы, например! – сказал я искренне. Он задумался.
– Да, знаю, я нравлюсь тебе… Но это ничего еще не значит.
– Почему?
Дядя Ванечка улыбнулся:
– Хотя бы потому, что у тебя еще сомнительный вкус… Хорошее и дурное каждый понимает по-своему… Вот слушай: недавно я нашел на улице сто пятьдесят рублей. Сдал, конечно, в милицию… На другой день, вижу, в газете заметка под рубрикой «Достойно подражания». Дескать, гражданин И. С. Котиков нашел деньги и тотчас же сдал органам милиции. Так поступают… и так далее. Понимаешь? Меня похвалили за то, что я не вор, что я не присвоил чужие деньги… А вот другой случай: месяц тому назад один мой знакомый, копая землю в собственном саду, нашел горшок с николаевскими золотыми червонцами. Отнес в милицию. Там золото взвесили – оказалось девятьсот граммов. Ни тебе заметки в газету, ни благодарности. Пристали к моему знакомому, неси, мол, недостающие сто граммов! А? Пойми после этого, кто хороший человек и кто плохой!..
Дядя Ванечка встал, прошелся по комнате. Встал и я, принялся укладывать свой чемоданчик.
– Успеешь собраться. Приложи-ка лучше примочку к губе и ложись! – посоветовал дядя Ванечка.
– Я должен ехать, дядя Ванечка.
– Куда, бичо?
– К себе, на границу.
– Как – на границу? Ведь ты приехал на неделю?
– Да, но сейчас потянуло обратно… Здесь мне нечего делать…
– С ума сошел! Что я скажу Шуре, твоему деду?! Приехал, подрался, набили ему морду, и уехал обратно? Так, что ли?
– А вы деду вообще ничего про мой приезд не говорите. Какой смысл? Через полгода вернусь насовсем…
– Может, передумаешь, а?
– Нет, дядя Ванечка, не просите, пожалуйста. Я должен ехать!
– Слушай, мальчик, может, я тебя чем-то обидел?
– Что вы, дядя Ванечка, дорогой! Наоборот, я очень вам благодарен! За все! – Я подошел к нему и поцеловал его в щеку.
– На чем же ты сейчас поедешь? – спросил дядя Ванечка, протирая глаза…
– Доберусь как-нибудь…
– Ну, ладно, езжай, сынок! – сказал он после недолгого молчания.
Я взял свой чемодан и направился к двери. Прежде чем выйти, я обернулся и спросил:
– Дядя Ванечка, как вы думаете, какой я человек?
Я ждал ответа с волнением. Дядя Ванечка задумался, потом на его лице мелькнула добрая улыбка и голубые глаза весело замигали.
– Ты еще не человек, мой дорогой, а всего-навсего мальчик. Хороший мальчик. Вернее – ты доброе тесто, которое еще нужно как следует перемесить. Понял?
– Ну, что вы, дядя Ванечка, – усмехнулся я. – По-моему, меня достаточно уже месили!
– Погоди, не то еще будет! – громко рассмеялся он.
– Ладно. До свидания, дядя Ванечка!
– Будь здоров, сынок!
В предрассветном сумраке тихо шелестели листьями акации и чинары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56