То были дни, полные лени. Раз или два мне приснилось, будто я снова в квартире, снова слышу взрывы бомб и снова лечу куда-то в пропасть. Думается, память сохранит случившееся навсегда.
Я много думала о том, что так откровенно рассказал мне Ричард. Трудно было представить, чтобы он мог неудачно жениться. Он всегда казался таким практичным и расчетливым…
Видно, очень уж хороша была эта Анна. Леди Анна! Возможно, его привлек титул. Такой распрекрасный, такой обольстительный… бедный Ричард, оказалось, что ему не везет в любви. Я вдруг подумала, что ни один человек не может по-настоящему знать другого.
Итак, Ричард женился. Наверное, он серьезно занят разводом, если еще раз сделал мне предложение. Мне было жаль его. Очевидно, ему не очень хотелось, чтобы знали о его, неудачном браке. Люди такого типа ненавидят, когда их считают в чем-то неудачниками. Потому он держал свой брак в тайне. В конце недели в Кэддингтон приехала Дорабелла, и мы очень мило провели два дня. Но я видела, что моим родителям приходится не сладко. Им не нравилось, когда одна из их драгоценных дочерей попадала в тяжелое положение, и на этот раз я вызывала их страхи.
Ричард вышел из больницы и получил недельный отпуск. Половину его он провел у нас, половину со своей семьей в Лондоне.
Я хорошо помню тот летний день – шестое июня 1944 года.
Мы жили в ожидании великих событий и ждали сообщений по радио.
И радио заговорило:
«Под командованием генерала Эйзенхауэра союзные военно-морские силы, поддерживаемые авиацией, начали высадку десанта союзных армий на северном берегу Франции…»
Началась битва на континенте.
Ни о чем другом мы не говорили. Ричард присоединился к своему полку, хотя и не был вполне здоров. А на следующей неделе я была в Лондоне и приступила к работе в министерстве.
Все было пронизано эйфорией. Люди постоянно обсуждали десант, и говорили, что это начало конца. Мы выходили из мрака, который длился пять лет, скоро жизнь станет такой, как была.
Правда, премьер-министр выступил против излишнего оптимизма. Мы прекрасно начали, но впереди много работы. С нетерпением все ждали сообщений с фронта. Союзные войска заняли несколько французских портов.
Хотя я с удовольствием провела время дома, мне очень хотелось опять увидеть моих подруг по работе.
Мэри Грейс приходила ко мне и рассказывала, как они там. В общем-то, ничего не изменилось, лишь Мэриан стала более раскованной и жизнерадостной. Удивляет, что такая незначительная вещь так глубоко действовала на нее. Но мелочи зависят от того, какое значение им придают люди.
Я должна была вернуться в Лондон в воскресенье вечером, а в пятницу мы услышали о новом оружии, использованном против нас. Так называемое «секретное оружие Гитлера». Мы назвали его «последним отчаянным броском». В ночь на пятнадцатое первая ракета перелетела через пролив и устремилась к Лондону. Взрыв ее причинил мало вреда, и ясно было, что это оружие никак, не могло изменить ход войны. Официально ракеты называли «летающими снарядами», но люди скоро придумали им свое название: «жужжалки», потому что их можно было услышать издалека. Если двигатель работал громко, значит, они были над нами, а если умолкал, то грозила непосредственная опасность, что эта штука падает. Скоро мы хорошо познакомились с ними. Да, это мешало, но никак не снижало общего подъема и не уменьшало нашей веры в то, что победа близка.
В министерстве мне был оказан самый радушный прием. Все подходили ко мне и поздравляли с благополучным спасением. Билли Бантер назвал меня «наша героиня», что слишком преувеличивало мои заслуги, поскольку на самом деле я не сделала ничего героического.
Мэриан решила, что мое возвращение надо отпраздновать, И, конечно, мы пошли в кафе «Рояль» и пили шерри.
Как-то, выходя из министерства, я встретила молодую женщину.
– Вы мисс Виолетта Денвер? – обратилась она ко мне.
Я ответила, что это так.
– Я Анна Тарраго-Ли. Могу я поговорить с вами?
Я была просто шокирована. Жена Ричарда!
– Что вы хотели мне сказать? Она оглянулась:
– Не можем же мы разговаривать здесь. Пойдемте и посидим где-нибудь. Выпьем вина или кофе…
Я ошеломленно посмотрела вокруг. Единственное место – это кафе, куда мы ходили обедать.
– Пойдемте вот туда, – предложила я. Она сморщила носик и ответила:
– Выбора, пожалуй, нет.
Анна выглядела очень элегантно: бледно-серый костюм из тонкой ткани, шляпка, украшенная мягкими серыми перьями и надетая чуть набок… Изящная, высокая, с точеными чертами лица… но была в ней некая холодность и равнодушие.
Мы сели и заказали кофе.
– Чувствую, что вас интересует, почему я здесь, – сказала она.
– Да. Не представляю, почему вам захотелось встретиться со мной.
– Вы ведь знаете, кто я. Ричард рассказывал вам обо мне?
– Да, как-то упоминал.
– И рассказал все, полагаю?
– Не думаю. В действительности, он рассказал мне очень мало. Он упоминал о вас как раз перед бомбежкой.
– Да, я слышала об этой бомбежке. Вы были вдвоем в квартире, когда это произошло, не правда ли? Должно быть, это потрясло вас. А как Ричард?
– Вы не знаете? Его выписали из больницы, и он отбыл на место службы.
– Надеюсь, он не присоединился к десанту?
– Ему надо еще немного подлечиться, прежде чем он будет способен принять участие в боевых действиях.
– Наш брак был ошибкой, – жалобно произнесла Анна. – Мы не подходим друг другу. Странно, надо вначале что-то сделать, чтобы потом разочароваться.
– Такое случается со многими.
– Вы хорошо знаете Ричарда?
– Он друг моей семьи, я знаю его несколько лет. – У него была эта квартира…
– Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65