Старуха всегда жаловалась и брюзжала, когда у Грейс бывали выходные дни и Нэнси ее заменяла.– Вы начали о чем-то рассказывать, мисс Эверсли?Грейс действительно едва не принялась болтать с мистером Одли как со старым приятелем. Это выглядело бы нелепо, ведь они почти не знали друг друга, к тому же вряд ли этого джентльмена интересовали скучные мелочи из жизни обитателей Белгрейва. Если даже он в конце концов и станет герцогом – при мысли об этом у Грейс свело желудок, – то, совсем как Томас, вряд ли сумеет отличить одну горничную от другой. Ведь если Уиндема спросить, какую из служанок не жалует его бабушка, он ответит: «Всех без исключения». И будет совершенно прав, криво усмехнулась про себя Грейс.– Вы улыбаетесь, мисс Эверсли? – заметил мистер Одли, бросая на Грейс загадочный взгляд. – Скажите мне, что вас рассмешило.– О, сущая ерунда. Уверена, вам это неинтересно. – Она указала на лестницу в дальнем конце коридора: – Сюда, спальни в том крыле.– И все же вы улыбнулись, – не уступал мистер Одли, шагая рядом.Его настойчивость заставила Грейс улыбнуться снова.– Я этого не отрицала.– Леди, которой чуждо притворство, – одобрительно заключил мистер Одли. – С каждой минутой вы нравитесь мне все больше.Грейс поджала губы, оглянувшись на него через плечо.– Похоже, вы не слишком высокого мнения о женщинах.– Приношу свои извинения. Мне следовало сказать «особа, которой чуждо притворство». – Он лукаво улыбнулся, отчего Грейс бросило в дрожь. – Я никогда не утверждал, что мужчины и женщины одинаковы, слава Богу, это не так, но правдонравием не блещут оба пола.Грейс удивленно посмотрела на него.– «Правдонравие»? Не думаю, что есть такое слово. Я даже уверена, что нет.– Нет? – Мистер Одли отвел глаза. Всего на мгновение, на какую-то долю секунды, однако Грейс успела засомневаться, уж не смутился ли он. Впрочем, такое трудно было себе представить. Мистер Одли держался на удивление легко и непринужденно в любых обстоятельствах. Достаточно было одного дня знакомства, чтобы это понять. И в самом деле, на губах его тотчас заиграла самодовольная кривая улыбка, а глаза весело блеснули. – Что ж, пожалуй, так и есть.– Вы часто выдумываете слова?Он скромно пожал плечами:– Я пытаюсь себя сдерживать.Грейс недоверчиво прищурилась.– Правда-правда, – возмутился мистер Одли. Он прижал руку к груди, словно его только что ранили в самое сердце, но глаза его смеялись. – Почему мне никто не верит, когда я называю себя честным, добропорядочным джентльменом, готовым неукоснительно соблюдать все существующие правила морали?– Возможно, потому что при знакомстве вы приказали этим милым людям выйти из кареты, угрожая пистолетом?– Не исключено, – признал мистер Одли. – Но это придает отношениям живость и остроту, разве нет?В его изумрудных глазах плясали насмешливые искры, и Грейс почувствовала, как губам вдруг стало щекотно. Ей захотелось рассмеяться. Совсем как в те времена, когда родители были еще живы, а она сама, свободная, счастливая и беспечная, не знавшая, что такое горечь утраты, зависимость и унижение, любила выискивать комичное в самых обыденных вещах и потешаться над несуразностями жизни.Грейс показалось, что в ней пробуждается та юная девушка. Это было чудесно, восхитительно. Ей захотелось поблагодарить мистера Одли, но она понимала, что будет выглядеть на редкость глупо. Поэтому Грейс нашла другой выход.Она извинилась.– Простите, – произнесла она, остановившись у подножия лестницы.Мистер Одли недоуменно поднял брови:– Вы просите прощения?– Да. За… сегодняшнее.– А, за похищение. – Он снисходительно усмехнулся, казалось, разговор его забавляет.– Я не хотела, – с горячностью заявила Грейс.– Но вы были в карете, – возразил мистер Одли. – Уверен, любой суд признал бы вас соучастницей преступления.Нет, это уж слишком, решила Грейс.– Полагаю, этот же самый суд еще утром отправил бы вас на виселицу за то, что вы наставили заряженный пистолет на герцогиню.– Тс-с, я же говорил вам, что за это не вешают.– Нет? – отозвалась Грейс, удачно копируя тон мистера Одли. – А следовало бы.– Вы так думаете?– Если существует слово «правдонравие», то тому, кто приставил пистолет к груди герцогини, полагается виселица.– Быстро же вы нашлись, – восхищенно улыбнулся мистер Одли.– Спасибо, я давно не упражнялась в пикировке, – призналась Грейс.– Да. – Разбойник бросил взгляд в сторону гостиной, где, наверное, по-прежнему восседала на софе герцогиня. – Она превратила вас в молчунью, верно?– Говорливость – неподходящее качество для служанки.– Так вот кем вы себя считаете? – Мистер Одли посмотрел Грейс в глаза так пристально, что она невольно отступила на шаг. – Служанкой?Грейс повернулась к лестнице. Что бы ни прочел по ее лицу мистер Одли, она вовсе не была уверена, что хочет об этом знать.– Нам не стоит задерживаться. – Грейс поднялась на ступеньку, знаком приглашая его последовать за ней. – Синяя шелковая спальня очень красива и удобна. Она особенно хороша в утреннем освещении. Внутреннее убранство просто великолепно. Уверена, вам понравится.Грейс несла сущую чушь, но мистер Одли любезно воздержался от насмешек.– Не сомневаюсь, что эта комната намного лучше моих нынешних апартаментов.Она удивленно покосилась на него.– О, а я думала… – Грейс смущенно осеклась. Выходило, что она считает мистера Одли бездомным бродягой.– Приходится жить в почтовых гостиницах и ночевать под открытым небом. – Джек притворно вздохнул. – Такова разбойничья доля.– И вам это нравится? – живо отозвалась Грейс, поражаясь собственной смелости и жгучему любопытству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95