Во всяком случае, сейчас. Пока она не узнает, что происходит.
Прохожие начали рассеиваться. Солдат не было видно, хотя еще недавно здесь расхаживали люди в форме. Дуэньи уводили своих подопечных в безопасные места, кое-кто из мужчин наблюдал за развитием событий из-за двери или белой оштукатуренной стены. Еще несколько минут назад площадь безмятежно нежилась в лучах дневного солнца, а сейчас здесь господствовала напряженность.
Тори поглядела на мужчину, который прислонился к столбу, и тлеющий в памяти уголек внезапно начал разгораться. Она нахмурилась. В этом человеке было что-то знакомое, но тень мешала рассмотреть его лицо. Высокий, стройный, он стоял в куртке из оленьей кожи, надетой поверх открытой рубашки, и облегающих брюках из рубчатого плиса, заправленных в доходившие до колен сапоги. На поясе у него висел длинный нож, а на правом бедре — кожаная кобура. Второй револьвер торчал из-за пояса. На глазах у Тори мужчина вышел из тени на солнечный свет медленной, размеренной поступью хищника. О, если бы только она могла увидеть его лицо, но оно было скрыто тенью от полей шляпы.
Один из мужчин, стоящих на площади, слегка улыбнулся и отступил на шаг назад.
— Пора расплачиваться, Такетт, — сказал он тихим голосом, который показался громким на фоне воцарившегося безмолвия. — Мы с Мартином подождем здесь, пока ты и Кинкейд… потолкуете.
Двое мужчин отошли в тень и прислонились к столбам, сохраняя невозмутимый вид.
— Гарсиа, подожди!
Человек, которого назвали Такеттом, оглянулся. Когда он увидел приближающегося мужчину, его лицо побелело. Оставшись в одиночестве, он пробормотал:
— Проклятые трусы, вернитесь сюда…
Он повернулся лицом к приближающемуся мужчине и напрягся, словно перед схваткой. Его голос зазвучал миролюбиво.
— Я не собираюсь драться с тобой, Кинкейд. Уверяю тебя, это ошибка.
— Это не ошибка, Такетт. Мне нужен именно ты.
От этого негромкого, вкрадчивого голоса по спине Тори побежали мурашки. Она ахнула, внезапно узнав его. Это был он, человек из сада. Господи, что он делает? Что они делали, почему крались друг за другом на площади, точно волки, двигаясь по кругу? Рука Такетта замерла над длинным ножом, висящим у пояса. Невысокий, коренастый, он нервно облизывал губы и поглядывал по сторонам, словно ища путь к бегству.
— Тебе нужен Пикеринг, — хрипло произнес он через мгновение. — Я тут ни при чем. Меня там даже не было.
— Ты был там.
Ленивой, неторопливой походкой Кинкейд приблизился к Такетту. Внезапно он ударил Такетта по лицу, заставив его голову откинуться назад. Зашатавшись, Такетт опустился на одно колено и заскулил:
— Клянусь, тебе нужен не я…
— Где Пикеринг?
— Он уехал… — Эти слова прозвучали как всхлипывание. — Я не знаю куда. Господи, ты собираешься убить меня…
— Вот что: я дам тебе шанс, который ты не дал Гизелле. В уголке его сурового рта появилась улыбка; он поднял плачущего человека с земли. Снял со своей шеи платок и быстро привязал им левое запястье к руке Такетта.
— Будем драться до чьей-то смерти, Такетт, как это принято у индейцев.
— Нет… нет.
Такетт затряс головой, попытался вырваться, испуганно посмотрел по сторонам, как бы ища помощи. Неужели никто не остановит этого типа?
— Пикеринг тебя бросил. Всем остальным наплевать на твою судьбу, так что сделай вид, что ты мужчина, и попытайся спасти себя.
Тихий, дразнящий, угрожающий голос, похоже, проник сквозь животный страх Такетта, и он кивнул, с трудом проглотив образовавшийся в горле комок.
— Хорошо. Только дай мне шанс…
— Вытаскивай свой нож, или я зарежу тебя не сходя с места.
От этих холодных, безжалостных слов по спине Тори побежали мурашки. Это был тот мужчина, которого она ударила и которому угрожала, — именно он держал и целовал ее.
Дышать было трудно — жара усилилась, ветер стих. Похоже, воздух замер, двигались только двое мужчин на середине площади. Они исполняли странный танец; один человек шагал уверенно, другой был явно потрясен и испуган. Тори испытала к нему жалость.
— Кто-то должен это остановить… — прошептала она, сжав кулаки. — Где стражи порядка?
— Это не Бостон, — выдавил из себя лейтенант, не отводя взгляда от происходящего на площади. — Здесь действуют армейские правила, а комендант, вероятно, устроил себе сиесту.
Когда Тори слегка повернулась, чтобы ответить что-то язвительное, внезапное движение заставило ее занять прежнее положение. Она увидела, что Кинкейд сделал изящное движение, точно танцор. Солнечный свет отразился от металла, и Тори заметила, что Такетт вытащил нож. Он бросился вперед, целясь в живот Кинкейда, но промахнулся — его противник ловко и проворно отступил в сторону.
Лезвие Кинкейда засверкало, жаля врага с быстротой змеи. Кровь потекла из дюжины мелких ран. Она обагрила щеку Такетта, его куртка из оленьей кожи превратилась в лохмотья, на которых алели яркие пятна. Тяжело дыша, спотыкаясь, Такетт пытался пырнуть Кинкейда, но ему явно не хватало ловкости.
— Я проиграл, — заскулил он. — Все кончено. Ты победил.
Кинкейд бросил на него презрительный взгляд, опустив руку с ножом. Тори была уверена, что сейчас он убьет врага, но Кинкейд вдруг мрачно тряхнул головой и разрезал соединявший их платок.
— Ты трус и убийца, Такетт. Ты заслуживаешь виселицы. Это даст тебе время подумать о девушке, которую ты убил.
Освобожденный Такетт, склонив голову, повалился на пыльную мостовую. Кинкейд шагнул в сторону, повернулся спиной к поверженному противнику и заговорил с человеком, которого, как услышала Тори, звали Гарсиа.
Переведя взгляд с Такетта на Кинкейда, Тори подумала о том, кто была эта девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122