– Бекки берет уроки, чтобы стать ветеринаром, – пояснила Шторм с гордостью за подругу.
– Правда? – Рейф выглядел изумленным. – Я никогда прежде не слышал о женщинах-ветеринарах.
– Я всегда мечтала лечить животных, – промолвила Бекки, распахивая настежь дверь сарая.
– Я вижу, что оленихи уже нет, – заметила Шторм, когда все трое вошли внутрь.
– Да. Я выпустила ее на прошлой неделе, но она все еще ходит поблизости от моего дома. Я выставляю воду для нее во дворе.
– Зато ты все еще держишь у себя эту ужасную рысь, – сказала Шторм, подходя к клетке, в которой животное при ее приближении зашипело и агрессивно выгнула спину.
Бекки засмеялась:
– Вы даже не поверите, но вчера она позволила мне почесать у себя за ухом, она только угрожающе зарычала на меня, но ничего не сделала. Я выпущу ее на волю где-то на следующей неделе.
– А что твои птицы?
– О, с ними все прекрасно. У них уже отросли перья. Я вынуждена была посадить их в клеть для цыплят, чтобы кошка не добралась до бедных птенцов.
Бекки прошла в дальний конец сарая.
– А вот то, что я хотела показать вам. Мой самый последний пациент и постоялец.
Она отступила в сторону, и гости с восхищением увидели прекрасную стройную кобылу. Ее гладкая, лоснящаяся шкура отливала, как полированная бронза, хвост и легкая летящая грива животного были молочно-белого цвета. Ее изящной формы голова и гордый изгиб шеи ясно свидетельствовали о породистости животного. Вероятно, это была одна из кобыл дикого жеребца, пасшегося в округе.
Похоже, она была жеребая. Рейф представил себе, какие чудесные жеребята могут появиться на свет у этой кобылы от прекрасного дикого жеребца чистых кровей.
– Как она к тебе попала? – тихо спросила Шторм, стараясь не пугать кобылу громким голосом. – Она просто красавица.
– Она запуталась в изгороди из колючей проволоки, которую отец Тимми натянул вокруг участка земли, засеянного рожью. Когда Тимми привел меня к ней, она истекала кровью, у нее было несколько глубоких порезов. Нам потребовалось не меньше часа, чтобы накинуть ей, наконец, веревку на шею и освободить от проволоки. Думаю, нам так бы и не удалось затянуть ее сюда в сарай, если бы отец Тимми не помог нам. Он привел своего старого коня, на котором он обычно пашет землю, и кобыла послушно пошла за ним.
– А зачем вы привязали ее к столбу на такой короткой веревке? – спросил Рейф. – Она что, кусается?
– Нет, она ни разу не попыталась укусить или лягнуть меня. Это очень уравновешенная маленькая лошадка. Правда, она очень пугливая. А привязала я ее так близко к столбу, чтобы у нее не было возможности вертеть головой и слизывать мазь, которую я нанесла на ее раны. Вы их не видите, потому что порезы находятся на другом боку.
– Я считаю, что это – прекрасный образец чистокровной породы.
– Я тоже так думаю, – поддержала Рейфа Шторм. – А ты вообще хорошо знаешь лошадей?
– Да знаю немного. Я вырос с ними, работал с ними, был окружен ими, пока не умер мой отец.
– Я так люблю лошадей, – вмешалась Бекки. – Это мои самые любимые животные.
Рейф огляделся вокруг, окинув взглядом сарай.
– Помещение в целом выглядит довольно крепким и надежным, но воротам нужен запор и новые петли. Дикий жеребец может легко снести их и ворваться внутрь. Я как-нибудь на этой неделе приду к вам и укреплю ворота сарая.
Бекки настороженно взглянула на него, с ее лица сразу же исчезло выражение дружелюбной приветливости.
– В этом нет никакой необходимости, – холодно сказала она. – Отец Тимми позаботится завтра о воротах и запоре.
Рейф молча выругал себя последними словами. Он действовал слишком поспешно. Рейф понял, что именно подумала Бекки о его намерениях, и, главное, она была недалека от истины. Хотя Рейфу и неприятно было сознаваться в этом. Конечно, он хотел всего лишь помочь ей, а не переспать… Однако последнее утверждение было явным самообманом. На самом деле Рейф ничего не желал так сильно и страстно, как только заключить эту маленькую черноволосую женщину в свои объятия и заниматься с ней всю ночь любовью.
Но не только плотская страсть влекла его к Бекки Хэдлер, в ней было еще что-то неуловимо притягательное для него. Возможно, однако если он узнает ее поближе, его чувство живого интереса к ней превратится в братскую любовь, как в случае со Шторм.
Что касается категорического отказа Бекки принять его помощь, то Рейф не очень огорчался по этому поводу. Он добродушно улыбнулся в ответ на ее слова и сказал:
– Ну и хорошо. Возможно, у отца Тимми это получится значительно лучше, чем у меня. Я, по правде говоря, не очень-то умелый столяр.
Лицо Бекки порозовело от смущения. Может быть она сделала неправильные выводы насчет дальнейших намерений приятеля Шторм? Может быть, он хотел действительно всего лишь помочь ей? Ну хорошо, сказала она себе, она рано или поздно узнает, что у этого мужчины на уме, когда он однажды вечером постучит в ее дверь…
– Ну что, пойдем теперь в дом и выпьем кофе с яблочным пирогом? – весело спросила Бекки, повернувшись к своей подруге. В душе же она в это время лелеяла одну мысль, одно желание. Она от всего сердца желала, чтобы этот обаятельный незнакомец не питал к ней похотливых чувств и не имел на ее счет грязных мыслей. Впервые в жизни она была увлечена мужчиной и ее тянуло к нему далеко не только желание физической близости.
Рейф принялся на все лады расхваливать яблочный пирог Бекки, говоря, что это лучший пирог, который он когда-либо пробовал в своей жизни. Она благодарно улыбнулась ему, а он добавил:
– Двор вашей усадьбы напоминает мне двор у дома моей матери, в котором я рос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114