Если он хорошо узнал свою Эвелину, то, будучи замужем, она никогда не согласится стать его любовницей. Как бы несчастна она ни была.Следовательно, ему нужно отделаться от Кларенса Алвингтона. Устранить его. Это означает, что именно Сент должен обеспечить Виктору Раддику место в парламенте или пост в правительстве. И ему нужно срочно увидеться с Принни и отложить разрушение приюта. Если это произойдет, Эви уже никогда на него не взглянет.— Сент? Он очнулся.— Что такое, Делия?— Антракт.Зажглись огни, и маркиз увидел, что занавес опустился, а зрители покидали ложи, чтобы пообщаться со знакомыми и показать себя. Он встал.— Прекрасно. Я ухожу.Делия поднялась вслед за ним, одергивая спереди платье, чтобы были лучше видны ее драгоценности.— Очень мило. Я думала, мы пойдем перекусить, — проворчала она, облизывая губы.— Я уже сыт. Доброй ночи.
О нет! Она стала одной из этих распутных женщин, о которых все сплетничали. Тех, что занимались с Сент-Обином любовью в тесных чуланах, на террасах, прямо в креслах, пока их мужья дремали рядом.Эвелина заслонила ладонью глаза, когда коляска Барреттов выехала на солнце возле магазинов на Риджент-стрит. И что еще хуже, ей нравилось быть его женщиной, его любовницей, его возлюбленной. Он был таким… открытым. Все знали, что он берет все, что хочет; и он явно хотел ее. Быть объектом его ухаживаний столь возбуждало, что она едва могла выносить разлуку с ним. Возможно, днем ей удастся забежать в приют. Может быть, он встретит ее там.— Ну никогда бы не подумала, что такое возможно, — говорила Люсинда, когда Эви, выйдя из задумчивости, прислушалась.— Прости, о чем ты?— О твоем очевидном успехе с Сент-Обином. Продолжительный пикник, во время которого, по твоим словам, он вел себя как истинный джентльмен. А вчера вечером он просидел в театре весь первый акт «Как вам это понравится». Я не нахожу этому другого объяснения, кроме твоих уроков благопристойности и приличий.Да уж, они с Сент-Обином оба вели себя так прилично и благопристойно, что уединились за портьерой в алькове и стоя занимались любовью.— Я склонна думать, что это всего лишь случайное стечение обстоятельств.— Он продолжает говорить тебе шокирующие вещи? — спросила Люсинда улыбаясь, и на ее щеках появились ямочки.— При любом удобном случае, — сказала Эви, чувствуя облегчение от того, что в кои-то веки может сказать правду.— Но больше он ничего не украл? Только ее девственность.— Нет. Во всяком случае, я ничего не заметила. Люсинда громко вздохнула.— Эви, что случилось? По правде? Ты ведь знаешь, что можешь сказать мне все.— Я знаю. — Нахмурившись, она лихорадочно подыскивала, что бы такое сказать подруге, чтобы та не посчитала ее полной и законченной дурой. — Он отвел мне четыре недели на то, чтобы убедить его относительно приюта. Я уже испробовала… все. Ума не приложу, что бы еще сказать такого, чтобы он передумал. Уже все средства исчерпаны.Люсинда наморщила лоб.— Но, Эви…Холодные щупальца стиснули сердце Эвелины.— Что такое?— Я не совсем уверена, так что имей это в виду, — сказала Люсинда, взяв Эви за обе руки и сжимая ей пальцы. — Но вчера я слышала, что парламент одобрил намерение принца Георга расширить новый парк.У Эви зашумело в ушах, гул становился все громче и громче, так что слова Люсинды едва доносились до нее.— Нет, — прошептала она.Ведь он обещал. Четыре недели. Она виделась с ним прошлым вечером, и он ничего ей не сказал.Эвелина горько рассмеялась. Конечно же, он ничего не сказал. Если бы он только заикнулся, она бы никогда — никогда — не позволила вновь прикоснуться к себе.А она-то начала уже думать, что он, может быть, постепенно кое-что усваивает. Что он изменился, хотя бы немного, и что, возможно, он даже… беспокоится о ней. По временам он говорил такие приятные вещи, но теперь она поняла, что все это ложь. Все. А она-то считала, что он всегда говорит правду. Что она может доверять ему. Ха!— Люсинда, — сказала она, чувствуя, как слезы заструились по щекам, — будь добра, окажи мне огромную, огромнейшую услугу.— Конечно. Чего ты хочешь?— Мне нужно, чтобы ты отправилась со мной к Сент-Обину домой. Прямо сейчас.— К Сент-О… Ты уверена?— Ода. Совершенно уверена.Люсинда кивнула и пересела вперед.— Гриффин, наши планы изменились. Пожалуйста, отвези нас в дом лорда Сент-Обина.Кучер прямо-таки повернулся кругом и уставился на свою хозяйку.— Мисс Барретт? Вы сказали…— Ты слышал. Немедленно, будь любезен.— Да, мисс.
Сент перегнулся через перила.— Джансен, еще нет известий из Карлтон-Хауса? Дворецкий вышел в холл.— Нет еще, милорд. Уверяю вас, я сразу же вам сообщу.— В ту же секунду, — уточнил Сент, снова удаляясь в свой кабинет, где он все утро вышагивал из угла в угол в ожидании разрешения на аудиенцию с Принни. По крайней мере он может заняться спасением приюта, пока пытается решить, каким образом лучше всего отделаться от Алвингтона и обеспечить Раддику желанный высокий пост. Хвала Господу, принц Георг ничего не может сделать без одобрения парламента, чьих-либо денег и тысячи советников. И без отличного бордо.Он снова подошел к двери.— Джансен, мне нужен ящик моего лучшего бордо.— Я позабочусь об этом, милорд.По-прежнему держать приют открытым — значит оставаться прикованным к этому проклятому месту. Но не навсегда, напомнил он себе чертыхаясь. Только до тех пор, пока он не решит, как же поступить с Эвелиной. Может, подвернется удобный случай или же, возможно, удастся затянуть сооружение парка на несколько месяцев.Джансен поскребся в полуоткрытую дверь.— Милорд?— Ты нашел бордо?— Ах нет, милорд. К вам посетители.— Меня нет дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102