— И был убит?
— Через час он умер на руках своей молодой жены, передав ей шкатулку. В ней находилась рукопись, представлявшая собою не что иное, как описание его жизни и преступлений «Друзей шпаги».
— А… молодая жена?
— Она исчезла на другой день из Парижа, дав клятву преследовать ненавистью и местью шестерых «Друзей шпаги».
— А что же сталось с ними? — спросил лорд Г.
— Немного спустя после трагической кончины седьмого члена общества «Друзей шпаги» остальные собрались вместе и объявили ассоциацию закрытой. Все они добились своего. Один разбогател, другой приобрел громкое имя и т. д.
— А молодая вдова?
— Помните, полгода назад, в то время, как мы ужинали здесь, разговор зашел о бледной женщине, с роковым взглядом, которая рыскала по свету, и никто не знал, куда она направлялась и откуда приезжала?
Мориц Стефан вздрогнул.
— Эту женщину встретил один молодой человек в Италии и безумно влюбился в нее; это была она…
— Дама в черной перчатке?
— Да, — ответила Фульмен. — А знаете ли вы, почему она носит постоянно перчатку?
— Почему?
— Потому что у нее на руке запеклось несколько капель крови ее мужа, единственного человека, которого она любила, и она поклялась не снимать этой перчатки и не мыть руки до тех пор, пока не погубит всех шестерых «Друзей шпаги».
— Черт возьми! — прошептал Мориц. — Фульмен, если твой роман…
— Мой правдивый рассказ, должны были вы сказать.
— Пусть будет по-твоему! Если твой рассказ имеет развязку, то я напечатаю его.
— Развязка впереди, — ответила Фульмен. — И вот для этого-то я и просила вас прийти сюда, Мориц, так как вы впутали меня в эту страшную и странную историю.
— Каким образом?
— Как, неужели вы забыли? Неужели забыли, что именно вы указали мне на Армана и подействовали на мое эксцентричное воображение, внушив мне любовь к нему?
— Это правда, но разве вы полюбили Армана единственно за то, что этот безумец любит Даму в черной перчатке?
— Подождите, — остановила журналиста Фульмен. — Когда вы дадите мне клятву…
— Какую?
— Вы должны дать мне клятву, что не скажете никому ни одного слова из всего, что услышите.
— Клянусь, Фульмен.
— Вы честный человек, — обратился в свою очередь лорд Г. к Морицу Стефану, — и, я полагаю, сдержите свое слово.
— Разумеется, милорд. Фульмен продолжала:
— Дама в черной перчатке вернулась в Париж полгода назад, и четверо из «Друзей шпаги» уже умерли.
— Неужели? — удивился Мориц.
— Трое действительно умерли. Первый был убит на дуэли в Нормандии, второй — в Бадене, третий умер вчера в Гамбурге.
— Вчера?
— Его убили, как и двоих других. Мне сообщили об этом сегодня утром телеграммой…
— А четвертый?
— Этот, — сказала Фульмен, — похоронен с большою торжественностью несколько дней назад, хотя он не умер…
Мориц Стефан привскочил на стуле. Фульмен спокойно продолжала:
— Ему было предложено на выбор: или жить обесчещенным, презираемым женою и детьми, или уехать, причем они должны были считать его умершим, и оставить по себе благоговейную память.
— И он выбрал последнее?
— Пока клали труп в гроб, он уехал в Гавр и сел под чужим именем на пароход, отходивший в Ост-Индию, откуда он никогда не вернется.
— Честное слово, — пробормотал Мориц Стефан, — если все это правда…
— Я уверяю вас в этом честью.
— Однако все случившееся удивительнее любого романа Анны Радклиф.
— Остается погубить только еще двух «Друзей шпаги». К одному я отношусь безразлично, а другой…
— Кто же он?
— Это глава общества, тот, кто организовал эту ассоциацию.
— А!
— Тот, кто был его душою, заправилой, словом, тот, кто был причиною смерти мужа Дамы в черной перчатке, систематически мстящей за него всем его бывшим сотоварищам.
— Но кто же он?
— Это отец Армана, — сказала Фульмен.
— Полковник Леон?
— Он самый.
Англичанин и Мориц Стефан переглянулись с печальным изумлением.
— Теперь вы понимаете, — продолжала Фульмен, — что Дама в черной перчатке готовит ему самое ужасное, самое жестокое наказание, большее, чем для всех остальных, потому что он всех виновнее, и она приберегает его напоследок.
— В чем же будет состоять это наказание?..
— О, я догадываюсь, в чем: она хочет погубить его сына, его единственную привязанность, единственную надежду, цель его жизни!
Мориц вздрогнул.
— Потому что, — продолжала Фульмен, — этот человек, этот полковник Леон, некогда жестокий и безжалостный убийца, по приказанию которого проливалась кровь, теперь старик, терзаемый угрызениями совести и имеющий только одну безграничную привязанность, которой, по-видимому, посвятил всего себя; и чтобы вернее поразить его и причинить ему самые сильные страдания, необходимо погубить его сына.
— И вы думаете?..
— Я думаю, что Дама в черной перчатке поняла это, — сказала печально Фульмен. — Она долго колебалась. Два раза она сама сказала мне с гневом: «Увезите его подальше от меня, увезите на край света, если необходимо… Увезите его или он погибнет».
— Ну, и что же?
— Арман любит ее… Он остался около нее, как раб, как послушное орудие… он служил этой женщине и помогал ей мстить…
— Неужели? — удивился англичанин.
— И он не знал, несчастный, что будет последнею жертвой в драме, в которую он так неблагоразумно вмешался!
— Но нельзя ли ему раскрыть глаза, рассказать все? — спросил Мориц Стефан.
— Нет, — ответила Фульмен.
— Почему?
— Потому что страшная клятва связывает меня.
И Фульмен рассказала все, что произошло в Бадене в течение ночи, когда она, перескочив через забор сада д'Асти, с кинжалом в руке потребовала объяснения у Дамы в черной перчатке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129