пусть брильянт, который я возвращаю, постоянно напоминает тебе, что взгляд мой повсюду следует за тобой и что рука моя может схватить тебя повсюду и стереть в порошок, и что, пока ты не совершишь своей скромной миссии, мне совершенно безразлично, на чьей — на моей или на твоей руке — перстень Борджа.И Петр, постучав циркулем по смятому колокольцу, стоявшему на столе, сообщил тотчас объявившемуся слуге, что Его Преосвященство желают вернуться обратно на континент. ВДОВСТВУЮЩАЯ ГЕРЦОГИНЯ Обратный путь по морю от острова Монте-Кьяра до Римини, проделанный снова на галере «Буцентаурус», на сей раз занял куда больше времени, поскольку ветер, благоприятствовавший прибытию на остров, теперь мешал возвращению, так что пришлось использовать весла; зато путешествие оказалось чрезвычайно поучительно, поскольку молодой кардинал получил возможность чуть поближе познакомиться с приватными делами бесспорно могущественного и богатого мужа, каким был граф ди Монте-Кьяра. Матросы гребли спустя рукава, настолько лениво и вяло, что даже молодому кардиналу, лицу духовному и потому мало сведущему в делах светских, это бросилось в глаза; в ответ на вопрос гостя любезный капитан, снова сопровождавший судно, дал объяснение, на первый взгляд парадоксальное. Матросы-де потому гребут так лениво и плохо, что это не галерники, для наказания прикованные к гребной скамье и подгоняемые бичами надсмотрщиков, но свободные люди, которым Его Светлость господин граф прекрасно за эту службу платит. Они вольные и потому вечно ворчат, жалуются на однообразие и утомительность своего труда, то и дело требуют повышения оплаты, но при этом работают все хуже и хуже, и Его Светлость господин граф никак не внемлет советам своих ближайших сподвижников, настоятельно предлагающих послать ко всем чертям этих бесстыжих обдирал и приобрести на вольном восточном рынке черных рабов, а к ним — цепи и кнуты из бегемотовой шкуры; ни о чем подобном Его Светлость не желает даже слышать — это, мол, противно его нравственным принципам. Ну что ж, кто желает сохранять свои нравственные принципы, должен за них и платить.Вот-вот, возликовал про себя молодой кардинал, не сознавая еще, чему радуется. Как видно, деньги — еще не все; кто хочет употребить свои деньги с пользой, тот должен избавиться от всяких нравственных излишеств и не смеет пренебрегать кнутом.Желая выудить из любезного капитана как можно больше сведений, он спросил еще, каким образом господин граф приобрел состояние, которое позволяет ему строить военные корабли, молы, дамбы и крепости, но на сей раз не преуспел; оказалось, в этом вопросе любезный капитан столь же скуп на слова, как и его господин; неуместный вопрос, заданный молодым кардиналом, сыграл свою роль; капитан опомнился и втянул голову в плечи, так что стал похож на черепаху, приготовившуюся спрятаться под своим панцирем.— Его Светлость господин граф — человек в высшей степени справедливый, и все, кого он принял на службу, обожают его, — сухо ответил он.— Кроме гребцов, которые режут его без ножа и работают из рук вон плохо, — возразил молодой кардинал.— Неблагодарные люди встречаются всюду, — бросил капитан, теперь уж совсем нелюбезным тоном.И это было последнее, чем он поделился со своим гостем. Больше молодой кардинал не услышал от него ни слова.Поздним вечером, уже в полной темноте, карета молодого кардинала Гамбарини, до блеска начищенная в риминьских конюшнях графа ди Монте-Кьяра, доставила его в Страмбу; несмотря на поздний час, ученый аскет патер Луго все еще не спал; монах, на которого были возложены обязанности привратника, находился в так называемом Рыцарском зале герцогского дворца и сообщил молодому кардиналу, что достойный отец просит Его Преосвященство тотчас после возвращения заглянуть к нему в рабочий кабинет.Когда молодой кардинал вошел в канцелярию, ученый аскет патер Луго, по обыкновению, стоял за своей конторкой и с очень сосредоточенным выражением на тучном лице записывал, без сомнения, нечто безоговорочно строгое, неукоснительное и наверняка безрадостное, возможно, донесение Его Святейшеству, содержавшее, кроме всего прочего, жалобу на равнодушие и неспособность титулярного губернатора Страмбы, кардинала Джованни Гамбарини. Это мучительное сознание охватывало молодого кардинала постоянно, стоило только ему услышать скрип пера ученого аскета, а в этот раз обрушилось на него с такой силой, что у него подкосились ноги и поднялась тошнота, и нестерпимое желание избавиться от всего этого, а главное — от надетой на него сутаны — и стать под знамена атеистического рационалиста Петра, снова снискать его приязнь, уважение и доверие вспыхнуло в нем как лихорадка после солнечного удара. Петр мог быть доволен; в данный момент не нашлось бы рук, более усердных и обязательных для оказания скромной дружеской помощи, чем руки новоявленного кардинала.При виде входившего ученый аскет прекратил свои занятия, но пера, вставленного в деревянную ручку, не отложил.— Ну, Illustrissime, — проговорил он, — как я с удовольствием отмечаю, вы вернулись из своего путешествия целым и невредимым, и, надеюсь, само путешествие тоже прошло вполне удовлетворительно.— Да, вполне, — ответил молодой кардинал.— Какой же опыт вы там приобрели?Молодой кардинал ответствовал с нескрываемой иронией, от которой совершенно отвык за годы унижений, с тех пор как был облачен в пурпур:— А такой, что о спасении душ обитателей острова, особливо же персонала графа ди Монте-Кьяра, нам беспокоиться нечего, поскольку у них там имеется свой собственный пастырь, некий отец Марио Шимек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115