(35) Большую часть информации о письменах Раутледж получила от старика по имени Томеника, проживавшего в лепрозории, его близкого друга Капиеры и Те Хахи. Последний был приближенным покойного короля Нгаары, помогал королю во время ритуалов ронго-ронго и даже «начинал учиться писать, но оказалось, что у него слишком сильно дрожит рука…» Ее основной информатор Хуан Тепано, владеющий испанским языком, в молодости отказался от предложения «выучить один из видов письменности»; эти слова заставляют вспомнить, что на острове существовали письмена, или знаки, отличающиеся от начертанных на дощечках.
Раутледж(36) продолжает рассказ: «Дощечки имели разную длину, до шести футов. В роще, где мы беседовали, старый пасхалец подобрал с земли кусок бананового стебля длиннее себя и заковылял с ним, показывая, как носили дощечку. Зрелище было забавное. По его словам, дощечки были плоские с обеих сторон, а не круглые, как стебель. Говорят, что письмена были привезены на остров первопоселенцами, причем они были начертаны на «бумаге», а когда бумага износилась, из банана сделали новую. Когда же оказалось, что и эта бумага изнашивается, стали использовать дерево. В каждом племени были «люди ронго-ронго» (тангата ронго-ронго). Они жили в собственных домах, в разных округах нам показывали, где стояли эти дома. В них они занимались своим делом, часто работали, сидя вместе с учениками в тени бананов. Их жены жили отдельно. Ученики чертили знаки акульим зубом; начинающие упражнялись на коре бананового стебля, и только позже им разрешалось чертить на дереве, известном под названием торо-миро…
Читали, по словам Те Хахи, так: одну строку слева направо, следующую строку справа налево – так же, как бык прокладывает борозду при вспашке, способ этот называется бустрофедоном. Готовые дощечки обертывали камышом и подвешивали в домах… Они считались военным трофеем, но часто сгорали вместе с домом во время межплеменных стычек. Рассказывают, будто в доме Нгаары хранились «сотни кохау», и он обучал других искусству, которое перенял от своего деда. Он читал тексты, держа в руке дощечку и раскачиваясь при декламации из стороны в сторону…
Каждый год, рассказывает Те Хаха, устраивалось большое собрание в заливе Анакена, куда приходили сотни чтецов ронго-ронго. Молодые и наиболее пытливые островитяне из всех округов собирались посмотреть на это зрелище. Они приносили с собой хеу-хеу (палки с пучками перьев на конце), привязывали к ним пуа (растение семейства Scitamineae) и втыкали эти палки в землю вокруг площадки…
Арики и его сын Каимокои восседали на сидениях, сделанных из дощечек, и каждый держал в руке дощечку. На голове у них, как и у всех учителей, были уборы из перьев. Чтецов ронго-ронго выстраивали рядами, так что посредине оставался проход, ведущий к арики. У одних островитян была с собой только одна дощечка, у других – целых четыре. Старики читали поочередно, иногда вдвоем, с того места, где стояли, но никто не следил по их дощечкам.
Те Хаха и его товарищи стояли с края, он и еще один пасхалец держали в руках мару (нитку белых перьев, привязанную к палке). Если ошибался молодой чтец, его вызывали и указывали ему на ошибки; если же старик читал скверно, Нгаара подавал знак Те Хахе, тот подходил к оплошавшему и дергал его за ухо… Утром успевали прослушать половину чтецов, потом был перерыв на обед, после чего читали остальные, и все это представление продолжалось до вечера. Порой доходило до стычек, когда кто-нибудь высмеивал допустившего ошибку…
Кроме этого большого собрания, в новолуние или когда луна была в последней четверти, устраивались не столь многолюдные собрания. Чтецы ронго-ронго собирались в заливе Анакена, и арики ходил взад-вперед, читая дощечки, а старики стояли вместе и слушали».
О кончине арики Нгаары, умершего незадолго до набега работорговцев, Раутледж рассказали следующее: «Шесть дней подряд после его смерти все делали палки с перьями на конце (хеу-хеу), эти палки расставили вокруг того места. Его похоронили в разрушенной аху в Тахаи, и тело его несли на трех дощечках, а следом между рядами провожающих шли чтецы ронго-ронго. Дощечки захоронили вместе с ним. Голова арики поплатилась за свое величие: ее потом украли, и неизвестно, куда она делась. Десять или пятнадцать дощечек арики раздали старикам, остальные достались его слуге Пито, а после смерти Пито – Маурате. Когда Маурату увезли в Перу, дощечки перешли к родственнику Те Хахи, Таке, и Салмон попросил Те Хаху добыть их для него. На беду Таке был в ссоре с Те Хахой, ибо Те Хаха, служа у Салмона и получая хорошее жалованье, был, по мнению Таке, слишком скуп на подарки родственнику. Поэтому Таке отказался уступить дощечки. Они хранились в пещере, положение которой приблизительно было известно; но Таке умер, не сказав точно, где она находится, и дощечки не удалось найти».
Раутледж напоминает также основанное на длительности декламации Меторо мнение Жоссана, что каждый знак ронго-ронго «был лишь гвоздем, на который можно было подвесить куда более длинный текст, сохраняемый в памяти». Правда, по ее наблюдениям, декламируемые тексты дощечек оказались не длиннее тех, которые были известны Салмону и Томсону со слов старика Уре Ваеико на острове Пасхи. Больше того, информаторы Раутледж узнали в одном из кусков, прочтенных Уре Ваеико, текст дощечки, в которой говорилось о сотворении мира. Другой отрывок оказался хорошо известной старинной любовной песней, остальные не были опознаны. Но островитяне единодушно утверждали, что Уре Ваеико, хотя и не умел сам изготовлять дощечки ронго-ронго, «был слугой Нгаары и научился их декламировать».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105