И тогда он узнает, флиртует ли она всерьез или слишком вошла в роль.
Хейли ненавидела юбки на кринолине. Она ненавидела свое подвенечное платье, шляпу и дурацкий зонтик. Больше всего ее раздражало то, что все было ненавистного розового цвета.
Ей казалось, что в этом платье она похожа на торт-мороженое с ванильным кремом.
– Очень милое платье, – улыбнулся Джастин.
– Милое? – простонала она. – Это не платье, а поцелуй смерти.
– Правда, оно не совсем в вашем стиле. Как это он угадал? Она вспомнила, как он выбрал именно то кольцо, которое понравилось ей.
– Маме оно понравилось. Знаю-знаю. Ничего не говорите.
– Слоун, Хейли! – позвала неутомимая редакторша и помахала им рукой. – Идите сюда.
– Я не могу удержаться и не сравнить это платье с тем, что на вас было вчера, – заявил вдруг Джастин, пока они направлялись к дому.
Хейли шла, приподняв юбки и не отрывая взгляда от земли. Если она зацепится подолом за сухие стебли травы, могут полететь хрустальные бусинки, которыми он расшит.
– Вы имеете в виду черное платье? – спросила она, не поднимая головы.
– Нет, верх пижамы.
Хейли не удержалась и посмотрела ему в глаза. Сейчас никто не может их услышать, так что в данный момент он не Слоун. И смотрит на нее не как Слоун.
– Вам идет верх от пижам. «Только если на тебе низ».
– Вы тоже выглядели великолепно в брюках. Женщины Мемфиса будут вам благодарны.
Он усмехнулся, а у Хейли чуть сильнее забилось сердце. «Глупое, – подумала она. – Не бейся, а то разобьешься».
Они подошли к дому и услышали конец спора, возникшего между редакторшей и хозяйкой свадебного салона.
– Надо сделать фотографию в полный рост, настаивала Бетти. – Иначе не будет видно все платье целиком.
– Но если камеру удалить, деталей все равно не будет видно, – возражала редакторша.
– Но ведь это снимок на обложку! Может, нужна другая фотокамера?
– Мы уже четвертый год подряд издаем буклет ярмарки невест, и у нас никогда не возникало никаких осложнений.
– Дамы, – вмешалась представительница ярмарки, – мы теряем освещение. Хейли, подойди сюда и прислонись вот к этому дереву…
– Она испачкает платье, – заметила Лола. – А завтра она выходит в нем замуж.
Представительница провела ладонью по стволу и продемонстрировала ее Лоле: никакой грязи. Редакторша показала Хейли, как ей следует держать руки.
– А вы, Слоун, опуститесь, пожалуйста, на одно колено.
– У него на штанах останутся пятна, – снова запротестовала Лола. Она достала из сумочки носовой платок и протянула его Джастину.
Он сложил платок вчетверо и встал на колено. Когда он поднял глаза на Хейли, ей показалось, что в свете уходящего дня они стали еще более синими. Такое впечатление, что он на самом деле делает ей предложение.
Было отснято не менее дюжины фото: Хейли с сестрами, Хейли с матерью, Хейли и Слоун, потом все вместе.
А потом…
– А теперь последний снимок! Поцелуй!
«Только не это! Я такая уставшая и измотанная! Да еще на виду у всех!»
Хейли уже с трудом сдерживалась и вообще еле стояла на ногах. Весь день она отбивалась от многозначительных намеков и критических замечаний матери, сестер и редакторши. Она переодевалась в тесных примерочных и пила пиво в десять утра. Сейчас у нее было только одно желание – лечь в горячую ванну и расслабиться.
Ей не хотелось целовать Джастина и при этом притворяться, что он Слоун. Она хотела целовать именно Джастина. А еще – прижаться к нему и почувствовать, как он ее обнимает.
Он подошел к ней и взял за руки.
– Длинный день, да? – пробормотал он и прижал их к губам.
Хейли кивнула, и Джастин поцеловал ее в лоб. Окружающие восприняли этот жест как проявление нежной любви.
Камера щелкала без перерыва.
Хейли захотелось, чтобы он поднял ее на руки и понес вверх по лестнице. По любой. Пусть даже по эскалатору.
А он обхватил руками ее голову и прикоснулся губами к ее рту.
Сердце Хейли норовило вырваться из груди. Этот поцелуй не был похож на те два. Он был нежным, исцеляющим.
Это был поцелуй Джастина.
Сославшись на усталость, Хейли с трудом выпроводила из номера мать и сестер.
– Но, Хейли, разве тебе не потребуется помощь, чтобы снять платье?
– Расстегни мне пуговицы, мама, а дальше я справлюсь. – Она устало улыбнулась и повернулась спиной, подняв волосы.
– Как все странно. Моя крошка выходит замуж, – сказала Лола, расстегивая ряд крошечных перламутровых пуговичек.
– Не пойму, мама, тебе грустно или ты счастлива?
– И то, и другое. Моя жизнь совершенно изменится, – призналась Лола. – Но я все-таки счастлива. Ах, да, я еще тебе не сказала, что звонил агент по продаже недвижимости и сообщил, что у него уже есть покупатель на наш дом. Я выдвинула свои условия, и если они будут приняты, то, как только ты выйдешь замуж, я сразу же начну подыскивать что-нибудь в Сан-Сити.
Голос у Лолы и вправду был счастливый.
После того как за матерью закрылась дверь, Хейли скинула забрызганные грязью туфли и бросилась на кровать. Нижние юбки взметнулись вверх.
Она одна, и больше нет нужды притворяться. Эта мысль принесла ей облегчение, и она закрыла глаза. Остался всего один день. Один день – и все будут счастливы. Она тоже будет счастлива оттого что пришел конец притворству.
«Но дело того стоило, – убеждала она себя. – Ведь как радовалась сегодня мама – сбывается ее мечта о свадьбе младшей дочери. Ради одного этого имело смысл притворяться».
Спать Хейли не хотелось. Может, и правда принять горячую ванну, а потом посмотреть что-нибудь – все равно что – по телевизору?
Она встала с кровати и через голову стянула платье. Кроме нескольких пятен грязи на нижней юбке, оно не пострадало от долгих съемок на лоне природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36