— Мои карты, — ответил Виктор. — Они нужны для последнего отчёта.Археолог опустил голову. Некоторое время он изучал собственные руки, потом поднял взгляд и сказал:— Миссия прекращена. Зинаида не позволит никому вернуться в то время, когда здесь работала русская экспедиция.На Михаила он смотреть не стал.На светловолосого русского посмотрел Росс. Тот насмешливо улыбнулся.«Готов об заклад побиться: он уже пытался смотаться в прошлое в одиночку», — подумал Мердок, но постарался сдержаться и не злиться на русского за это.Ведь наверняка он не знал, было это или нет, а если и было, то Никулин, судя по всему, был лишён доступа к оборудованию, предназначенному для скачков во времени — а конкретно, для скачков в прошлое.— Давайте заканчивать, — решительно сказал Эш. — Нам всем пора на свои рабочие места. Для нас это последняя возможность собрать дополнительные данные. Я буду разрабатывать план освобождения Сабы, а потом мы все уберёмся отсюда.— Мне такая постановка вопроса нравится, — заметил Росс.— Я готова, — добавила Вера, сделав большие глаза.Михаил промолчал.Гордон поднялся и отстегнул от ремня рацию.— Саба не отвечает, — проговорил он через пару секунд, а когда он шагнул к двери, Росс услышал, как он говорит в микрофон: — Ирина? Слушай меня внимательно: вот последние…— Что-то ещё? — спросил Мердок, когда больше никто не тронулся с места. Он посмотрел на Веру. Та кусала губы. Но вопрос Росса на самом деле больше относился к Михаилу.— Всего хорошего, — буркнул Михаил и вышел. Виктор последовал за ним, на пороге обернулся и смущённо улыбнулся. Павлова ушла молча.
Саба приняла лекарства, а потом спустилась в столовую, чтобы поесть. Позавтракав, она сразу отправилась в аудиторию, где с ней занимался Жот. Там она обнаружила риллу и виригу. По всей видимости, они ждали её.Женщина произнесла по-йилайлски:— Я должна поговорить о том, что пережила прошлой ночью, потому что у меня много вопросов.Рилла ответила:— Мы здесь, по твоему желанию.Саба посмотрела на виригу, но рилла опередила её.— Вопрос о том, известны ли виригу наши мотивы и желания, лучше адресовать мне, потому что точно так же, как у вашего народа не принято ходить без одежды, дабы не показывать всем свою наружность, так и виригу не говорят о том, чего не скажешь вслух.Профессор задумалась.«Значит, телепатия — табу».Ей стало немного смешно, но она заставила себя относиться к происходящему серьёзнее. Она понадеялась на то, что виригу не уловил этой мысли, а для себя отметила, что табу одной культуры почти всегда кажутся смешными представителям другой, в которой таких запретов не существует.Эфиопка сказала:— Мне хотелось бы понять, что я видела/ощущала/переживала прошлой ночью.Она помедлила и задумалась о вспышке чувственных образов при употреблении многозначного глагола. Слово имело вкус. Оно ощущалось на ощупь. И ещё — она его видела. — Ты участвовала в Великом танце, — сказала рилла. — Ты обрела ти(фью)ки, и ты стала частицей танца. Ты должна быть частицей танца, — добавила она.Саба осторожно поинтересовалась:— Поэтому перед входом в Дом знаний стоит моё резное изваяние?В слове «резное» она ощутила неприятный привкус разрушения и искажения, и это показалось ей странным.— Резное изваяние? — переспросила рилла и сделала отрицательный жест. — Оно всегда там. Оно растёт там.— Растёт, — повторила профессор. — То есть это живое дерево? Или было живым? — предположила она, вспомнив о том, что не видела на столбе ни ветвей, ни листьев. Столб как столб, а на самой верхушке — резной лик. Нечто вроде тотемных столбов, характерных для многих земных культур. Правда, те столбы отличались примитивностью и грубостью работы, а этот был необыкновенно гладким, отполированным, и черты её лица были переданы с почти фотографической точностью.Рилла посмотрела на виригу, та что-то негромко пробормотала и повернулась к женщине.— Так не делают. Нельзя трогать деревья, убивать их и придавать им подобие кого-то или чего-то ещё.— Но в прошлом так делали, верно? — спросила Саба.Рилла снова ответила жестом отрицания.— Оно там всегда. Чтобы его все видели. Чтобы ты пришла и сразу нашла своё место.— Хотите сказать, что оно там выросло, чтобы мы его нашли?Виригу и Рилла согласно кивнули.Саба поёжилась. И снова ощутила что-то вроде удара у себя в голове — удара изнутри. Дело было не в том, что кто-то пытался «достучаться» до её разума, вскрыть его, как компьютер вскрывает диск с записанными данными. Нет. Казалось, что-то громадное, величиной с целую планету, таится внутри крошечного пузырька и пытается…Образ не создавался; у музыковеда закружилась голова. Она попыталась подобрать вневременной глагол, но и это у неё не получилось, все глаголы казались неподходящими.Она заставила себя дышать по правилам одной из техник йоги и сказала:— Кто они — эти… существа/вне/времени… — И снова из-за вспышки синестезического импульса у неё закружилась голова. — На этой планете есть ещё кто-то, помимо тех народов, которых мы видим, да?— Да, — отвечала рилла. — И от всех нас требуется слушать/видеть/ощущать вкус/запах/осязать. Это важно.На этот раз волна синестезии накатила на эфиопку по вине глагола, употреблённого риллой.— А почему это важно? — спросила Мариам. — Я тоже это ощущаю. Но мне нужно знать, почему это так важно.— Жот говорит нам, — ответила виригу, — что ты — та, которая слышит/видит/ощущает вкус/запах/осязает лучше всех. Мы все — частицы, но ты передаёшь наши ощущения вневременному разуму.— Я.Тут Саба поняла, что пережитое не было сном, порождённым лихорадкой и физической слабостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97