Последний не принадлежал к ближнему кругу придворных, но оказался там случайно, прибыв в Париж в тот момент, когда Генрих IV готовился к отъезду.
Граф намеревался претендовать на издавна вакантный пост губернатора Перигора и потому счел, что лучше будет присоединиться к королевской свите, тем более рассчитывая на известную поддержку суперинтенданта финансов, дальнего своего кузена, мсье де Бетюна.
Когда небольшой обоз задержался в Лиможе, чтобы по дороге посетить недавно введенные в действие суконные мануфактуры, фабрики стекла и эмалей, к мсье де Бетюну прибыли два гонца, поначалу отправленные в Париж — один от адмирала де Клиссона, другой — от командора де Турвиля. Оба гнали во весь опор, везя два разных донесения, которые суперинтендант финансов прочитал с одинаковым интересом, снабдил более или менее остроумными комментариями и вручил королю.
— Есть кое-какие новости, Ваше величество, — сказал он, искоса поглядывая на Агриппу, — которые д'Обиньи с врожденной скромностью утаивает от вас и всех нас. Было бы справедливо, чтобы именно он столь любезно прочел их вслух.
Теодор д'Обиньи смешался, хоть совесть у него была чиста. Король смотрел на него с удовольствием и любопытством, де Бетюн — с деланной серьезностью, д'Арманьяк — выжидающе, мсье де Бланкфор — подозрительно.
— Мне нечего скрывать, — д'Обиньи запнулся, — разве что…О чем речь? — спросил он, обращаясь прямо к разнаряженному Максимилиану, который опустил взгляд и казалось был поглощен расправлянием кружев на рукавах своего атласного камзола.
Де Бетюн прикинулся удивленным.
— Ну разумеется о вашем губернаторстве! — ответил он с легким недоумением. — Кто, как не губернатор д'Олерона обязан знать, что происходит — или точнее что произошло у его острова.
Д'Обиньи тут же успокоился; он не успел ещё формально занять свой пост и, кстати, не намеревался посвятить ему себя целиком, а остров д'Олерон знал только по названию. Стало ясно, что на этот раз де Бетюн отнюдь не намерен ему повредить, а всего лишь шутит.
Не любил он его шуток, как не любил и самого Максимилиана, выскочку с повадками мелкого купчика из предместий, который добивался все больших симпатий Генриха. Но исключительно по этой самой причине теперь приходилось подыгрывать его плоским шуткам; короля они явно развлекали…
Он начал читать рапорт Августа де Клиссона, подчеркивая его патетический слог и опуская комментарии, приписанные де Бетюном.
« — Он ехиден, но не слишком остроумен, — думал д'Обиньи. Умеет всего лишь ставить точки над» и «, и не всегда там, где нужно».
Сам он делал это гораздо лучше, пользуясь исключительно жестами и мимикой, прекрасно подражая адмиралу.
Король громко смеялся, а граф де Бланкфор вторил ему ещё громче, хоть и не понимал, в чем тут соль.
Только когда Агриппа перешел к донесению командора де Турвиля, Генрих стал серьезен и слушал с неподдельным интересом, но под конец снова усмехнулся, и глаза его сверкнули.
— Я должен видеть вашего Мартена, — сказал он мсье де Бетюну. — Это от него я получил шпагу, предназначавшуюся Филипу II?
— Тот самый, — кивнул де Бетюн. — Капитан самого быстрого корабля, о котором я слышал. На него в самом деле стоит взглянуть. У него на мачтах не меньше пяти рей и с попутным ветром он делает до пятнадцати узлов.
— Я скорее предпочел бы взглянуть в глазки той испанской или португальской красотки, о которой даже почтенный старик де Турвиль вспоминает с таким уважением, — заметил Генрих.
Мсье де Бланкфор кашлянул и выступил вперед.
— Я знаком с этой дамой, Ваше королевское величество, услужливо завил он. — Если мне позволено будет высказать мое мнение, она в самом деле достойна лучшего общества, чем пленивший её неотесанный корсар.
— В самом деле!? — воскликнул король. — Расскажите нам о ней, граф!
Оливье де Бланкфор с наивысшим удовольствием выполнил это пожелание. В его голове уже рисовался целый ряд возможностей, ведущих к главной цели — то есть к назначению на пост губернатора Перигора. Он прекрасно знал, что такие дела все ещё больше зависят от симпатий прекрасных дам, чем от протекции государственных мужей, и ещё он знал, что мсье де Бетюн не будет иметь ничего против романа Генриха хотя бы и с Марией Франческой, если это повлекло бы ослабление его привязанности к Габриэль д'Эстре.
« — Если мне повезет, — думал граф, ошеломленный таким стечением обстоятельств, — я добьюсь симпатии их обоих, и Мария со своей стороны тоже мне поможет. Она для этого достаточно ловка и честолюбива. При случае Мартен получит тот урок, которого заслуживает. Но к черту этого простака. Куда важнее, что я смогу оказать услугу Росни и королю.»
И он принялся за темпераментный рассказ — прежде всего о красоте и остроте ума сеньориты де Визелла, а также о её высоком происхождении, не скупясь на ехидные замечания о Мартене, а заодно и об Армане д'Амбаре, в котором подозревал конкурента на пост губернатора.
— Если бы Ваше королевское величество не побрезговали погостить в моем доме, — наконец закончил он, — я бы устроил так, что сеньорита де Визелла совершенно случайно оказалась там же.
— Вы говорите с такой уверенностью в себе, мой граф, — с усмешкой заметил король, — словно вы советник самого господа Бога или чародей, управляющий обстоятельствами. Или вы уже успели очаровать эту даму?
— Она моя соседка, Ваше величество, — уклончиво отвечал де Бланкфор. — Время от времени я встречаю её в окрестностях замка. Нас объединяет общая любовь к прогулкам верхом.
— И ничего кроме этого?
Граф Оливье на миг замялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91