ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И, прибавляясь к определенному глаголу, он может выражать некоторые из этих значений. То есть с некоторым глаголом он обозначает «иногда» и «плохо». С некоторым глаголом «иногда» и «недолго», и так далее. Что для меня стройно – если бы я мог взять глагол, взять его лексическое значение и по нему предсказать, с какими значениями суффикса «калла» он может сочетаться. Вот, но я этого не сделал. Это сделал мой научный руководитель Сергей Георгиевич Татевосов, который там иерархию какую-то построил, но меня она не убеждает почему-то. Потому что я вижу исключения. Вот говорят, что исключения подтверждают правила. Я считаю, что исключения правила опровергают, и никаких исключений не должно быть.
(Экстравертная интуиция настроена на решение уникальных и объемных задач. Универсальная гармония всех языков – как раз подходящая тема.)
– Вообще, или только в языке?
– Ну, если правило есть и есть исключения, значит, какое это правило?
– Ну, это же в арифметике, а язык растет себе как чертополох под забором, там же это не так стройно.
– Да, не так стройно, но все объясняется. Все можно объяснить. Вот я, допустим, детям четыре года преподавал русский язык в школе. Есть такие вещи в русском языке – берешь, открываешь учебник, и там написано: это исключение! Я любое исключение могу объяснить из исторической фонетики, исторической морфологии…
(Творческая формальная логика позволяет усмотреть причинно-следственные связи между очень отдаленными явлениями.)
– А какого возраста дети?
– У меня сначала был седьмой, десятый и одиннадцатый класс. Десятый и одиннадцатый – было идеально совершенно.
– А школа обычная?
– Нет, школа была такая… смешная, там в одиннадцатом классе было шесть человек. Я лежал в гамаке, диктовал им диктант…
– А что за школа-то такая?
– Смешная школа, она как бы, по всем предметам такая продвинутая. Я там сам учился, а потом меня взяли туда русский язык преподавать, потому что моя преподавательница в декрет ушла, потом за границу уехала. Сейчас она вернулась.
В общем, я четыре года там преподавал. Сначала потому что просто некому было преподавать, а потом меня оставили, потому что там собирают всяких людей таких… У нас, например, в школе нет ни одного человека с педагогическим образованием. Там, допустим, двадцать человек преподавателей, из них пятнадцать мужчин. Там с седьмого класса школа. Просто отбирают очень сильно, конкурс довольно большой.
– Лицей?
– Нет, не лицей… ну, лицей. Ну, вот мне достались в прошлом году переростки, то есть из седьмого в седьмой поступали дети, совершенно с катушек съехавшие. Ну, как-то мне с ними было сложно, и не только мне. Я как-то очень так лояльно отношусь, мне бы с ними пива попить, а не русский… В этом году почему-то их заставили называть меня на «вы», по имени-отчеству… Ну, так как-то решили, что… пора уже… но как-то… наоборот, все хуже получается.
– А как у вас с ними общаться получается?
– Они… кто-нибудь пошутит какую-то шуточку дурацкую, мне, по идее, надо сказать: «Вася, веди себя спокойно» – а мне тоже смешно, я тоже с ними смеюсь. Ну, дисциплина была, но, в основном, только если попросить, например… директора нашей школы посидеть на уроке, чтобы они себя потише вели. Но детям вроде нравилось у меня учиться – мне так казалось.
(Этика отношений – болевая точка. Трудно оценить отношение окружающих к себе и еще труднее его регулировать.)
– То есть эти двадцать восемь орфограмм русского языка вам удавалось в них вколотить?
– Ну, кому как. Некоторым приходилось по пять, десять раз объяснять одно и то же.
– Вы прямо одно и то же им объясняете?
– Ну, я пытаюсь им аргументировано объяснять. Мне почему еще сложно преподавать в школе – я понимаю, что вот школьная программа, она как-то обманывает детей, она как-то вот недоговаривает очень много. Я должен говорить… мне иногда просто приходится говорить неправильные вещи. В нашей школе преподают почти по университетской программе – тот же русский язык. Но все равно некоторые вещи… я чувствую… вот, я могу объяснить, но я знаю, что для этого им нужно прочитать, скажем, курс древнерусского языка.
– Но, может быть, нужно где-то остановиться?
– Но они же спрашивают – почему?
– Ну, вот приходит трехлетний ребенок к маме и спрашивает: «А откуда я взялся?»
– Надо рассказать!
– Мама говорит: из роддома. Ну и ладно. Он же еще многого не понимает!
– Ну не могу же я недоговаривать! Я ведь должен их чему-то научить? Они меня спрашивают: почему, ну мне надо им объяснить правило, ну мне сейчас сложно привести пример! Некоторым и правда было интересно.
(Интуиция возможностей – основа личности – обеспечивает целостное видение языка в его развитии и взаимодействии с другими языками. Трудно ограничиться одним фрагментом, все время хочется расширять его рамки до целого.)
– Петя, вот развлекаться у вас времени совсем нет – учитесь, работаете. А какая-нибудь компания своя есть?
– Постоянно.
– А по вечерам, в будний день, вы готовы куда-нибудь сорваться?
– Ну, вечером-то я срываюсь с работы! А из дома мне бывает сложно уйти, а бывает, очень хочется уйти куда-нибудь.
– Одному или с компанией?
– Одному иногда хочется, хочется совершить какой-нибудь поступок. Не, один раз я очень классно по Москве целую ночь гулял. Плеер слушал, пиво пил. Вот, но так редко бывает. Мне еще снятся сны – рассказать вам? Вот, бывает, что я чего-то не знаю, но, например, мне хочется узнать. Или мне люди чего-то не говорят; я могу во сне увидеть то, что от меня скрывают, то, чего я никак не мог узнать. То есть я вижу что-то во сне и думаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
(Экстравертная интуиция настроена на решение уникальных и объемных задач. Универсальная гармония всех языков – как раз подходящая тема.)
– Вообще, или только в языке?
– Ну, если правило есть и есть исключения, значит, какое это правило?
– Ну, это же в арифметике, а язык растет себе как чертополох под забором, там же это не так стройно.
– Да, не так стройно, но все объясняется. Все можно объяснить. Вот я, допустим, детям четыре года преподавал русский язык в школе. Есть такие вещи в русском языке – берешь, открываешь учебник, и там написано: это исключение! Я любое исключение могу объяснить из исторической фонетики, исторической морфологии…
(Творческая формальная логика позволяет усмотреть причинно-следственные связи между очень отдаленными явлениями.)
– А какого возраста дети?
– У меня сначала был седьмой, десятый и одиннадцатый класс. Десятый и одиннадцатый – было идеально совершенно.
– А школа обычная?
– Нет, школа была такая… смешная, там в одиннадцатом классе было шесть человек. Я лежал в гамаке, диктовал им диктант…
– А что за школа-то такая?
– Смешная школа, она как бы, по всем предметам такая продвинутая. Я там сам учился, а потом меня взяли туда русский язык преподавать, потому что моя преподавательница в декрет ушла, потом за границу уехала. Сейчас она вернулась.
В общем, я четыре года там преподавал. Сначала потому что просто некому было преподавать, а потом меня оставили, потому что там собирают всяких людей таких… У нас, например, в школе нет ни одного человека с педагогическим образованием. Там, допустим, двадцать человек преподавателей, из них пятнадцать мужчин. Там с седьмого класса школа. Просто отбирают очень сильно, конкурс довольно большой.
– Лицей?
– Нет, не лицей… ну, лицей. Ну, вот мне достались в прошлом году переростки, то есть из седьмого в седьмой поступали дети, совершенно с катушек съехавшие. Ну, как-то мне с ними было сложно, и не только мне. Я как-то очень так лояльно отношусь, мне бы с ними пива попить, а не русский… В этом году почему-то их заставили называть меня на «вы», по имени-отчеству… Ну, так как-то решили, что… пора уже… но как-то… наоборот, все хуже получается.
– А как у вас с ними общаться получается?
– Они… кто-нибудь пошутит какую-то шуточку дурацкую, мне, по идее, надо сказать: «Вася, веди себя спокойно» – а мне тоже смешно, я тоже с ними смеюсь. Ну, дисциплина была, но, в основном, только если попросить, например… директора нашей школы посидеть на уроке, чтобы они себя потише вели. Но детям вроде нравилось у меня учиться – мне так казалось.
(Этика отношений – болевая точка. Трудно оценить отношение окружающих к себе и еще труднее его регулировать.)
– То есть эти двадцать восемь орфограмм русского языка вам удавалось в них вколотить?
– Ну, кому как. Некоторым приходилось по пять, десять раз объяснять одно и то же.
– Вы прямо одно и то же им объясняете?
– Ну, я пытаюсь им аргументировано объяснять. Мне почему еще сложно преподавать в школе – я понимаю, что вот школьная программа, она как-то обманывает детей, она как-то вот недоговаривает очень много. Я должен говорить… мне иногда просто приходится говорить неправильные вещи. В нашей школе преподают почти по университетской программе – тот же русский язык. Но все равно некоторые вещи… я чувствую… вот, я могу объяснить, но я знаю, что для этого им нужно прочитать, скажем, курс древнерусского языка.
– Но, может быть, нужно где-то остановиться?
– Но они же спрашивают – почему?
– Ну, вот приходит трехлетний ребенок к маме и спрашивает: «А откуда я взялся?»
– Надо рассказать!
– Мама говорит: из роддома. Ну и ладно. Он же еще многого не понимает!
– Ну не могу же я недоговаривать! Я ведь должен их чему-то научить? Они меня спрашивают: почему, ну мне надо им объяснить правило, ну мне сейчас сложно привести пример! Некоторым и правда было интересно.
(Интуиция возможностей – основа личности – обеспечивает целостное видение языка в его развитии и взаимодействии с другими языками. Трудно ограничиться одним фрагментом, все время хочется расширять его рамки до целого.)
– Петя, вот развлекаться у вас времени совсем нет – учитесь, работаете. А какая-нибудь компания своя есть?
– Постоянно.
– А по вечерам, в будний день, вы готовы куда-нибудь сорваться?
– Ну, вечером-то я срываюсь с работы! А из дома мне бывает сложно уйти, а бывает, очень хочется уйти куда-нибудь.
– Одному или с компанией?
– Одному иногда хочется, хочется совершить какой-нибудь поступок. Не, один раз я очень классно по Москве целую ночь гулял. Плеер слушал, пиво пил. Вот, но так редко бывает. Мне еще снятся сны – рассказать вам? Вот, бывает, что я чего-то не знаю, но, например, мне хочется узнать. Или мне люди чего-то не говорят; я могу во сне увидеть то, что от меня скрывают, то, чего я никак не мог узнать. То есть я вижу что-то во сне и думаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126