Вот, только других доказательств интриги нет.
Но доказательства нужны были и для другого, для расследования факта выноса валюты. Дальнейшее в изложении В. Стрелецкого выглядит следующим образом: «В 20 часов на место происшествия прибыл дежурный следователь УФСБ…
Сейчас, когда я восстанавливаю в памяти картину происходящего, все выглядит очень просто. В 18 часов связался. В 20 часов прибыл.
Тогда же мне казалось, что до приезда чекистов прошла целая вечность.
Допрос вёл совсем молодой, неопытный следователь. Не удивительно, что, столкнувшись с такой непростой ситуацией, он растерялся. Опрос начал с Лаврова, который ничего и не пытался отрицать. Слишком много времени было потрачено на составление протокола. Между тем нужно было ковать железо, не отходя от кассы. Увы. К тому моменту, когда следователь добрался до и Евстафьева, эти молодчики уже оправились от удара, проанализировали случившееся. Фактор неожиданности перестал работать.
Впрочем, чувствовали они себя по-прежнему неуверенно. У Евстафьева даже скакнуло кровяное давление. Пришлось вызывать бригаду скорой помощи, которая зафиксировала учащённый пульс и давление — 160 на 110. От укола Евстафьев отказался. Похоже, в детстве он начитался плохих детективов — думал, что его могут отравить.
Время неумолимо уходило. Как всегда, никто из начальников не решался взять на себя ответственность. Каждый думал: черт его знает, чем все закончится, — либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
Телефоны в моем кабинете просто разрывались. Периодически звонили лубянские руководители разного ранга. Позвонил и заместитель, ставший после отставки новым директором ФСБ.
— Есть у дела судебная перспектива? — поинтересовался он.
— Налицо признаки преступления, предусмотренного статьёй 162 значок 7 УК РСФСР, — ответил я, — Но для того чтобы сейчас задокументировать результаты первичных оперативно-следственных мероприятий, надо задержать всю троицу. Закон такое право нам даёт — статья 122 УПК РСФСР (подозрение в совершении преступления). А уже затем провести обыск в кабинете Кузнецова, в квартирах задержанных и обязательно в Минфине изъять валюту и документы.
Хотя документы из сейфа зам. министра мы отксерокопировали и для суда этого было вполне достаточным доказательством, тем не менее надёжнее было бы оформить их официально — в присутствии понятых, под видеозапись и протокол. Необходимы были обыск в кабинете №2-17, обыски квартир, Евстафьева и Лаврова.
— , — обратился я к, — поверьте мне, муровскому сыщику с большим стажем: если мы всего этого не сделаем, дело развалится.
вроде бы с моими доводами согласился. Пообещал вскоре перезвонить. Перезвонил. Но вместо того, чтобы приступить к решительным действиям, начал задавать уточняющие вопросы.
— Как там? Нормально все идёт?
— Нормально.
— Ну, хорошо, Валерий Андреич, сейчас я вам перезвоню.
Думаю, генерал постоянно согласовывался с. Ответственность брать на себя он не хотел. Возможно, — неплохой оперработник. И человек очень даже хороший. Но назвать его героем — язык не поворачивается.
не выдержал. Поручил заняться всем начальнику московского управления А. В. Трофимову …
Именно в те два часа, пока прикидывал, как ему выгоднее себя повести, события начали выходить из-под нашего контроля. Через день стал директором ФСБ. А Анатолий Васильевич Трофимов, который не побоялся ответственности и вступил в бой, спустя полгода был снят с должности. и не простили ему участия в операции…
Боязнь ответственности. Этот порок — одно из страшнейших несчастий нашего времени.
Генералов и всяких начальников в стране — тьма-тьмущая. Людей, готовых взять на себя ответственность, — единицы…
В тот вечер панический страх власть предержащих переломил ход новейшей истории России…».
Сильно сказано, и, похоже, не далеко от истины. Несколько часов, которые могли бы изменить направление развития страны в одну сторону, а изменили в другую.
«…Вместо того, чтобы быстро провести квалифицированный допрос задержанных, провести обыск и документирование его результатом в кабинете замминистра финансов, изолировать Евстафьева и Лисовского на время, необходимое для завершения следствия, Коржаков и Барсуков стали ждать утра следующего дня, чтобы доложить Б. Ельцину о том, что творится в его предвыборном штабе. Их ошибки были мастерски использованы их политическими противниками».
Тихое задержание вызвало громкий скандал. «О задержании Евстафьева и стало известно. Считается, что тревогу подняла охрана.
Через три часа после их задержания уже знал, что идёт допрос. Для и его команды это была тяжкая ночь. Все могло повернуться очень печально. Во всяком случае, они исходили из худшего варианта — в ФСБ им подберут уголовную статью, сделают соучастниками хищения валютных средств, посадят». Есть такая русская пословица: у страха глаза велики.
«Глубокой ночью, 20 июня, на частном телеканале НТВ была прервана развлекательная программа и задыхавшийся от волнения ведущий политических программ сообщил полуночникам, что в стране произошёл очередной переворот. И уже есть первые жертвы — это мало кому известные Евстафьев и, томящиеся в застенках Белого дома.
Эта версия была придумана в ту же ночь, с 19 на 20 июня, в особняке «Логоваза». Там заседали,,,,,, и деятели поменьше…
Телезрители, разумеется, ничего не поняли. В Москве светало, запели птицы. Признаков обещанного переворота не наблюдалось. Генерал, пару дней назад назначенный секретарём Совета безопасности, не мог дать журналистам внятного комментария по поводу ночных заявлений».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135