В руке у нее был бокал с вином.
— О Господи! — изумилась Айрис. — Неужели это ты, Мейсон?
— Разве мы так давно не виделись, что ты меня уже не узнаешь, мама? — вместо ответа сказал он.
Айрис поставила бокал на мраморный столик и простерла руки к сыну.
— Боже! Я надеялась… я молилась… но в глубине души не верила, что это случится.
Мейсон попятился.
— Нет, мама. Я приехал не для того, чтобы мириться. Мне нужно поговорить с отцом.
Глаза Айрис потускнели, руки безвольно опустились.
— Да-да, разумеется, — пробормотала она, стараясь скрыть разочарование. — Это была глупая, напрасная надежда.
Мейсон болезненно поморщился. Он вовсе не хотел быть жестоким.
— Отец дома?
— Нет, но я жду его с минуты на минуту. Может, войдешь?
— А ты уверена, что отец будет не против?
— Это не только его дом, но и мой. Заходи!
Мейсон был удивлен. С матерью явно произошли какие-то перемены. Раньше она никогда бы так не сказала. Да она всегда была тише воды ниже травы и даже на розы, росшие в саду, претендовать не осмелилась бы. А тут вдруг во всеуслышание заявляет, что она в доме хозяйка!
— С каких это пор ты считаешь, что дом принадлежит не только отцу? — усмехнулся он.
— С тех пор, как мне пришло в голову, что я вложила в него уйму труда. Мне за домашнюю работу никогда ничего не платили, но чего-то она все-таки стоит! Поэтому я теперь считаю, что половина дома принадлежит мне по праву. Ладно, заходи! Или, если хочешь, я принесу шезлонги, и мы подождем отца на свежем воздухе.
— Не надо, я лучше зайду. — Мейсон представил себе, как взбеленится отец, застав его в гостиной, и ему эта мысль пришлась по душе. Да и то, что мать на старости лет расхрабрилась, тоже было приятно.
Усадив сына на диван и предложив ему вина, от которого он отказался, Айрис села в кресло, предусмотрительно отодвинув его подальше, чтобы сын не заподозрил ее в желании навязать ему свою близость.
— Насколько я понимаю, ты приехал по делу.
— Да. По личному делу.
Айрис крепко сжала руки, словно пытаясь унять дрожь.
— Но почему ты приехал сюда, а не к отцу в офис?
Мейсону было больно смотреть на ее жалкие потуги сохранить самообладание.
— Я поздно вылетел из Сакраменто и боялся не застать отца. А подождать до завтра было нельзя — мое дело не терпит отлагательства.
— Мейсон… а ты уверен, что этот разговор необходим? — Голос матери звучал спокойно, но в глазах сквозила мольба.
— Ты, я вижу, так и не отказалась от роли миротворца, — горько усмехнулся он.
Айрис хотела взять сына за руку, но он отшатнулся.
— Ты до сих пор меня ненавидишь? — прошептала она.
Мейсону стало совестно. Зачем обращаться с матерью как с врагом? Она же не участвовала в сговоре против него!
— Нет, мама, — немного смягчившись, ответил он, — я просто тебе не доверяю. Ты пытаешься…
— …угодить и нашим и вашим? — закончила она за сына. — А как еще может быть? Сам посуди, Мейсон. У тебя ведь уже есть собственный сын. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, в какое ужасное положение поставили меня вы с отцом. Правда, это будет еще не так скоро.
— Откуда ты знаешь про… моего сына? — стараясь не выказать волнения, спросил Мейсон.
На лице Айрис отразилось замешательство, она слишком поздно поняла свою ошибку.
Напряжение стало почти непереносимым. Казалось, в воздухе потрескивают грозовые разряды.
— Я не могу тебе сказать, — отводя взгляд, пробормотала Айрис. — Не могу нарушить слово…
Мейсон сжал кулаки. Его подозрения подтверждались. Он еще в самолете начал догадываться, кто из близких людей предает его интересы, но ему не хотелось признавать горькую правду.
Он нервно вскочил, прошелся взад и вперед по гостиной, облокотился о каминную доску и уставился невидящим взором на картину, висевшую на стене.
— Очень интересно, никогда бы не подумал, что ты будешь горой стоять за человека, который меня предал.
— Никто тебя не предавал.
— Ах, не предавал? А как, по-твоему, это называется?
— Я узнала о Кевине от человека, который вас обоих любит, — тихо произнесла мать.
Мейсон усмехнулся, но возразить не успел, потому что в коридоре раздались шаги и в гостиную вошел Стюарт Уинтер.
Годы его не сломили. Даже наоборот, с возрастом Стюарт стал только свирепее. Волосы его окончательно побелели, но это была все та же львиная грива, а лицо, обветренное от постоянной работы на свежем воздухе, казалось высеченным из камня. По-прежнему подтянутый и несгибаемый Стюарт посмотрел на сына с презрительной усмешкой.
— Любит… — Уинтер-старший расстегнул пиджак и вызывающе подбоченился. — А ты, я гляжу, попался на эту удочку, дурачок!
— И давно ты подслушиваешь? — негодующе воскликнула Айрис.
Он не удостоил ее ответом, а продолжал, обращаясь к Мейсону:
— Я, как ты знаешь, редко даю советы, но сегодня, так уж и быть, сделаю исключение. Ты ведь приехал издалека, надо тебя уважить. Так вот, я бы на твоем месте остерегался всех, кто якобы печется о тебе, сынок. Все они норовят воткнуть нож тебе в спину, за всеми нужен глаз да глаз!
И он довольно захохотал.
— Прекрати, Стюарт! Прекрати сейчас же! — вскричала Айрис, вскочив с кресла. — Мне осточертели твои издевательства!
Мейсон и Стюарт опешили. Тихая, как мышка, мать вдруг превратилась в львицу.
— Я не позволю тебе издеваться над Мейсоном! — воскликнула Айрис, не давая мужу опомниться. — Хватит! Ты уже причинил ему столько боли. Пора покончить с вашими дурацкими распрями. Покончить раз и навсегда!
Стюарт злобно прищурился.
— Еще чего! Твой щенок сегодня узнает, как перечить отцу. Он у меня подожмет хвост. Да я его…
Мейсон понял, что настал момент выведать у отца то, ради чего он проделал столь долгий путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98