Хотя Алиция и тосковала по отцу, его смерть дала ей свободу. Она оказалась здесь, на диком американском Западе.
С тех пор как они приехали в Техас, ей удалось увидеть первого в своей жизни индейца, не говоря уж о настоящих ковбоях. Длиннорогие коровы, койоты и даже кактусы – все здесь было. Конечно, героиней воображаемых романов всегда оставалась она, героем же был зрелый мужчина, смеющийся, но таящий в себе намек на усталость от мира, – и она читала это на его лице.
Впервые со дня смерти Илке Патрик спал всю ночь. Он проснулся и ощутил восхитительный аромат кофе, а снизу до него доносился звук женских голосов. С минуту он позволил себе понежиться, наслаждаясь ощущением полноты жизни, столь обычным для мужчины, который знает, что есть женщина, готовая позаботиться о его насущных потребностях.
Потом он вспомнил, что этой женщиной была Шарлотта, и эйфория улетучилась. Должен ли он просить ее остаться? Господь свидетель, что между ними не было ничего общего, когда они были женаты. Хотя теперь скорбь объединяла их сильнее, чем когда-то брачные клятвы. Горе любит компанию, подумал он, спуская ноги с постели.
Через неделю-другую Шарлотте надоест уединенная жизнь на ранчо. Когда приблизится Рождество, она будет уже мечтать об огнях большого города. А до тех пор он постарается быть приветливым, чтобы она чувствовала себя желанной гостьей.
Он быстро оделся, затем сбрил бороду и усы.
Как и большинство мужчин, он носил эти украшения с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы ухаживать за ними. Чувствуя, что его лицо оголилось, Патрик потер челюсть, чтобы привыкнуть к ощущению голой кожи. Он пригладил волосы, брызнул на себя щедрую порцию одеколона «Вода Флориды» и погляделся в зеркало.
Боже мой, что это он о себе вообразил? Решил принарядиться, изменить внешность… Захотелось стать денди? Наверняка Шарлотта решит, что это ради нее.
Но он быстро убедит ее в обратном. К ней это не имело никакого отношения, говорил он себе, открывая дверь ванной комнаты.
Улисс провел беспокойную ночь. Он проснулся до рассвета и начал расхаживать взад и вперед, пока его подвижный ум пытался разрешить проблемы, вызванные пребыванием в доме Шарлотты Готорн.
Патрик был в неподходящем состоянии, чтобы принимать гостей, особенно красивых женщин. Он был слишком уязвим, чтобы позволить себе еще раз испытать чары Шарлотты. Однажды она уже чуть было не разрушила его жизнь.
Пока Улисс расхаживал по комнате, он разработал план спасения Патрика от самого себя и от графини. Он должен был перехитрить эту женщину.
Его мысли были прерваны звуком шагов. Это Шарлотта вышла из своей комнаты в холл. Что, черт возьми, ей понадобилось в этот час? Он-то думал, что она будет спать до полудня. Неужто она и в самом деле решила взять бразды правления в свои руки?
Улисс заканчивал одеваться, а его ум продолжал работать. Зачем Шарлотта явилась сюда? Он не принимал ее объяснений. Ясно, что они придуманы для отвода глаз. У нее должен быть тайный мотив, и весьма побудительный, а иначе зачем бы ей оставлять роскошную жизнь, к которой она привыкла? Но пока он был не в состоянии разгадать эту загадку.
Шарлотта унаследовала состояние, занимала соответствующее положение в обществе. Кроме того, у нее дочь, о замужестве которой надо позаботиться как можно скорее. У них обеих были все основания оставаться в Лондоне.
Ответов на эти вопросы Улисс не находил, а меж тем восходящее солнце заявило о себе первым розоватым отблеском. Он услышал шаги Патрика в холле и открыл дверь своей комнаты.
Его глаза округлились, когда он увидел чудесное превращение обросшего седыми космами отшельника с затравленным взглядом в человека, помолодевшего на десять, нет, скорее на пятнадцать лет. И произошло это чудо всего за ночь! Никогда ему не доводилось видеть более удивительного превращения.
– Доброе утро, отец, – сказал он смущенно. – Я хотел бы, чтобы ты уделил мне минуту времени.
Очень печально, что они так отдалились друг от друга и теперь разговаривали, как вежливые знакомые.
Улиссу хотелось крепко обнять отца и сказать, как приятно видеть его снова.
Улисс хотел бы думать, что причиной отцовского преображения был он, но нет, чудо совершила Шарлотта Го-торн, и это вызывало у него еще большее отчуждение.
– Не стой тут, сын, и не глазей на меня. Если у тебя есть что сказать мне, выкладывай.
Улисс даже не осознал, что не сводит глаз с лица Патрика.
– Я вовсе не собирался глазеть. Просто ты выглядишь намного лучше, чем вчера вечером.
Патрика так же смутил комплимент сына, как Улисса то, что он был вынужден это сказать.
И в этот момент снизу послышался голос Шарлотты:
– Патрик, завтрак готов!
– Ей не очень понравится, если мы заставим себя ждать, – сказал Патрик, улыбаясь глупой, почти бессмысленной улыбкой.
То, как Шарлотта впорхнула в их дом и заняла место матери, вызвало у Улисса прилив желчи. Однако он принял решение держать свои мысли и чувства при себе, по крайней мере до поры до времени. Он не мог лишить Патрика некоторого утешения в его затянувшемся трауре и постоянной скорби.
Брак с Найджелом научил Шарлотту искусству жить мгновением. Все могло быть гораздо хуже, думала она, помогая Кончите готовить обильный завтрак: там были и яйца, и домашние сосиски из запасов Илке, и бисквиты. Разумеется, в меню входили и знаменитые бобы Кончиты.
Когда блюда были готовы, Шарлотта переложила их в сервировочные миски и тарелки, отнесла в столовую и поставила на буфет.
– Пахнет изумительно, – сказал Патрик, входя в столовую с Улиссом, отстававшим на шаг-другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110