Вне всякого сомнения, это все старания Шарлотты.
Конечно, она ввела много новых приятных правил в их доме, но, придя в ярость, Улисс был склонен осуждать ее даже за внимание и заботу.
Он бы отдал все, чтобы повернуть время вспять хотя бы на один год! После смерти матери все в его жизни утратило смысл.
Он разделся, погасил свет и уставился в темноту. Его усталое тело требовало целительного сна. Но порезанные ладони не давали уснуть. А предательская память без конца возвращала его к событиям сегодняшнего дня. Сердце его сделало бешеный скачок и чуть не остановилось, когда он вспомнил, как Райна исчезла подо льдом. А когда он вспомнил, как полз по льду ей на помощь, ноги его задрожали.
Его глаза наполнились влагой, когда он подумал о том, как отчаянно Райна его звала. А когда начал вспоминать о том, что последовало, его возбужденная плоть подняла одеяло кверху.
Тоска по Райне вызвала ощущение такой пустоты, что только ее присутствие могло спасти его. Ничего на свете Улисс не желал так неистово, как того, чтобы сейчас держать ее в объятиях здесь, в своей постели!
Он никогда и не желал ничего большего. Это желание уже принимало характер физической боли. Его тело содрогалось, когда он думал, на какие уступки пошел бы ради одной такой ночи. Деньги, репутация, положение? Неужели хоть одна женщина стоила этого?
Райна чуть не погибла в пруду. Жизнь без нее казалась теперь невозможной – все равно что жить без солнечного света.
Улисс, правда, осуждал ее за их первый поцелуй, но не мог осуждать за то, что произошло сегодня. Хотя каждая минута сегодняшнего дня запечатлелась в его мозгу с кристальной ясностью, он молил небо, чтобы она ничего не помнила о происшедшем.
Как бы он смог снова посмотреть ей в глаза, если она помнила?
Улисс хотел бы, чтобы у него был друг, доверенное лицо, с которым он мог бы поделиться своими затруднениями. Но он никогда не был склонен раскрывать кому-нибудь всю глубину своих чувств. Как ни странно, но он подумал, что Шарлотта была бы способна понять его. Но едва ли Улисс посмел бы рассказать ей о чувствах, которые испытывал к Райне, в то время как ухаживал за ее дочерью.
Черт бы побрал Райну, что она вызвала в нем эту эмоциональную бурю, черт бы ее побрал!
И все же, когда сон наконец сковал его смятенное сознание, Улисс возблагодарил Бога за то, что тот дал ему силы спасти ее.
Террилл ехал обратно в свой пансион, не думая о холодном ветре, задувавшем ему в спину. Его вновь и вновь согревало воспоминание о поцелуе Алиции.
Было чертовски неудобно сидеть в седле с такой башней между ног, но каждый раз, когда в его памяти всплывало прикосновение нежных губ Алиции, раскрывшихся навстречу ему, близость ее груди, которую он ощущал сквозь свою куртку, или вид ее ножек в шелковых чулках, его мужское естество немедленно откликалось на это воспоминание. У Террилла не было ни малейшего сомнения, что Алиция глубоко запала в его сердце.
За время своей работы рейнджером он был пять раз ранен, в том числе один раз стрелой. Но до сих пор он никогда не думал, что однажды падет жертвой стрелы Купидона. Эту сладостную боль он ощущал во всем своем теле.
От прежних ран оставались рубцы на его смертной оболочке. Эта же рана грозила изменить его душу.
Он всегда уважал закон, порядок и честь и ценил это превыше всего остального. Он верил, что слово человека должно налагать на него обязательства, и не мог припомнить ни одного случая в своей жизни, когда бы погрешил против правды. А сегодня, предав все это забвению, солгал ради Алиции.
Воспоминание о том, что он сделал и чего не сделал, обожгло его стыдом, щеки вспыхнули болезненным румянцем. Грех умолчания равен греху деяния. А он сегодня совершил оба эти греха.
Сначала он непростительно воспользовался невинностью Алиции, поцеловав ее так, как мужчина целует женщину, собираясь увлечь ее в постель. Но в дополнение к этому он еще солгал своим самым дорогим друзьям.
Если у него осталась хоть капелька ума, он должен попросить назначения в другой округ. Если у него осталась хоть капелька сознания, он не должен был никогда больше видеться с Алицией Готорн. Террилл громко рассмеялся. Да кого он вздумал обманывать? Человек, пустившийся в одиночку преследовать банду Флореса, конечно, не имел ни капли здравого смысла.
Он до сих пор вел достойную жизнь, не обманывая людей, возлагавших на него надежды, и куда это его завело?
С появлением этой необыкновенной девушки его жизнь изменилась. Но мог ли он надеяться на то, чтобы завоевать Алицию? Черт! Ну почему, пока оставался один на один со своими мыслями, Террилл не смел называть вещи своими именами? Конечно, он оставит лазейку – даст шанс любви.
Он понимал, что с его стороны это будет самым отважным поступком. Хотя ему и прежде приходилось рисковать жизнью, он никогда еще не позволил себе рисковать сердцем.
Райна очнулась вскоре после полуночи. Ее руки и ноги все еще болели, оттого что слишком долго оставались на холоде. Но сердце болело еще больше.
Она и Улисс были так близки к тому, чтобы заняться любовью, и, вероятно, больше этого никогда не случится. Она бы с радостью рискнула подцепить пневмонию, чтобы иметь возможность провести еще несколько минут в его объятиях и быть в состоянии ответить ласками на его ласки. Она увидела так много в его глазах, когда он полз по льду, чтобы спасти ее, – страх, решимость и что-то еще, что-то большее. Что-то, что она видела только в глазах отца, когда он смотрел на мать.
Черт бы побрал этого Улисса, черт бы его побрал за то, что он позволил ей увидеть свои глаза, за то, что дал ей надежду, когда надеяться уже было не на что!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110