Значит, тебе нужно найти другой способ расслабляться. Секс отлично подошел бы. — Руди ухмыльнулся. — Ты не подумай, что я тебя осуждаю. Ешь на здоровье. Мне всегда казалось, что ты слишком тощая.
— Правда?
— Чистейшая. — Руди выудил из холодильника упаковку яиц, пакетик со свежим шпинатом и широкий ломоть пшеничного хлеба.
— А почему же ты никогда мне об этом не говорил? — тихо спросила Афия.
Руди заметил, как вытянулось лицо подруги, и покачал головой.
— Именно поэтому, милая. Видела бы ты сейчас себя в зеркале! Мне не хотелось расстраивать тебя, только и всего.
«Я молчал также потому, что ты была слишком богатой, чтобы я мог указывать тебе, что делать, а чего не делать».
Афия, слегка хмурясь, потеребила свой браслет, затем выпрямила плечи.
— Я не так уж и ранима, как тебе кажется.
— А вот и нет, малышка, ты очень ранима! — воскликнул Жан-Пьер, сосед и заноза в заднице Руди, появляясь в гостиной.
На нем были пижамные штаны с Розовой Пантерой на обеих ягодицах, на губах сияла игривая улыбка. Он расцеловал Афию в обе щеки и всплеснул руками:
— Ах, мне бы твой цвет лица, дорогая! Шу а-ля крем! —Доброе утро, Жан-Пьер, — хихикнула девушка, краснея. Руди недовольно скривился.
Чего она хихикает, если ее назвали пирожным с кремом? Кажется, малышка неплохо знает французский, неужели ей нравится подобное прозвище?
Впрочем, Руди вынужден был признать, что даже подобные нелепые эпитеты из уст Жан-Пьера звучали очень сексуально.
Словно прочитав его мысли, француз обернулся к Руди и адресовал ему улыбку в тысячу ватт.
— Доброе утро, мой дорогой крольчонок!
— Жан-Пьер! — неодобрительно воскликнул Руди, делая строгий вид. На самом деле он боролся с желанием обнять приятеля за мускулистые плечи и смачно расцеловать.
Руди всегда встречался только с худосочными парнями, тогда как Жан-Пьер оказался первым мужчиной, похожим на самого Руди.
Мог бы хотя бы рубашку накинуть, раз здесь Афия!
Однако девушку, похоже, ничуть не беспокоил голый торс портняжки, и лишь Руди изводился по поводу загорелых плеч и груди Жан-Пьера.
«Кажется, я созрел для долгих постоянных отношений. Однако получилось бы построить подобные отношения с Жан-Пьером? С этим ветреным французом!»
— Будешь омлет?
— Мерси, крольчонок.
Руди испытал сильнейшее желание запустить сырым яйцом в самодовольное лицо соседа. А потом расцеловать и аккуратно обтереть салфеткой.
Руди чуть не рассмеялся. Жан-Пьер, кажется, снова прочел его мысли, потому что наградил его долгим задумчивым взглядом.
— Чем занимаешься? — с сильным акцентом спросил он у Афии.
Она встряхнула волосами и вздохнула:
— Выбираю, что надеть.
Француз оглядел кучу сумок и вешалки с одеждой, сваленные на диване.
— Похоже, выбор будет нелегким.
— Нужно найти что-то скромное, — пояснила Афия. — И не слишком обтягивающее.
— Короче, нечто отвратительное до предела, — подвел итог Жан-Пьер.
— Вот-вот.
— Тогда попробуй вон ту бирюзовую блузку и желтый шелковый костюм. Ужасное сочетание получится.
— Боюсь, так и придется поступить. Буду как бесформенный лимон.
— Вот жалость-то!
Жан-Пьер откинул каштановые волосы с чисто выбритого лица и завязал их в элегантный хвостик. Мышцы ходуном заходили под кожей.
Руди едва не подавился слюной. Он мрачно разбил шесть яиц в керамическую чашку и принялся их злобно сбивать.
— Налей себе кофе, шу а-ля крем, — предложил Жан-Пьер Афии. — Оставь подбор одежды профессионалу.
Две секунды спустя девушка уже вытаскивала из шкафчика фарфоровую чашечку.
— Мне нравится твой сосед, — шепотом сказала она Руди.
— Еще бы, — отозвался ее друг. — Ведь он освободил для тебя шкаф, чтобы ты могла разложить свою бесконечную косметику. К тому же он хорош собой, он француз и гей. Чего еще желать?
—А, так ты заметил, что он француз и гей? — поддела Афия. Руди покачал головой и достал еще две чашки для кофе.
— Так что там с Джейком? — спросил он как бы невзначай. — Вчера вечером вы так мило беседовали, когда я подкатил на «харлее». Или вы не только беседовали?
— Ради Бога, перестань. Между нами ничего нет и быть не может.
Жан-Пьер принялся напевать заглавную тему из «Касабланки»:
— «Поцелуй всегда поцелуй, как его ни назови…» Щеки Афии вспыхнули алым.
— А, так Джейк тебя целовал?! — воскликнул Руди. Девушка сделала вид, что целиком поглощена разливанием горячего напитка по чашкам.
— Это было… связано с делом.
— «…я помню твое жаркое дыхание…» — продолжал напевать Жан-Пьер.
— Ты не мог бы заткнуться? — бросил Руди через плечо.
— Я? — удивился тот и принялся просто насвистывать мелодию.
Руди закатил глаза и повернулся к Афии:
— Как я понял, ты рассказала обо всем Жан-Пьеру? Почему не мне? Ты знакома с ним всего три недели!
— Ничего я ему не рассказывала, — буркнула Афия, насыпая себе в кофе сразу четыре ложки сахара.
— Тогда откуда он…
— Не знаю.
— Ты разговариваешь во сне, дорогая! — провозгласил француз, подходя ближе. — Наверное, во всем виновата сангрия. Я как раз шел в ванную, когда ты начала бормотать что-то вроде «сексуальный рот» и «нежный язык», так, кажется. — Ухмыльнувшись, он протянул Афии узкие брючки-капри и зеленую блузку с коротким рукавом, отороченную коричневой лентой.
— Непритязательно, конечно, — сказал он, заметив, как Афия вздохнула, — но не так скучно, как тот желтый костюм.
Руди принял из его рук чашку с дымящимся кофе и постарался отогнать непристойные мысли, роем возникшие в голове, когда его пальцы соприкоснулись с пальцами Жан-Пьера.
— Так ты расскажешь, о каком таком сексуальном рте ты говорила во сне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87