Сама она жила в соответствии с этим постулатом и того же ждала от Афии.
Вздохнув, девушка набрала на сотовом номер своего крестного, единственного сильного мужчины, оставшегося в ее распоряжении.
Он ответил после третьего гудка.
— Алло?
— Хармон?
— Афия? Я играю в гольф. Как раз моя очередь бить. В чем дело?
— О Хармон! — Она жалобно всхлипнула в трубку. — Мои кредитные карты… они… они…
— Да что случилось?
— Все этот мистер Глик. Он… я не понимаю…
— Это я ничего не понимаю. Объясни толком, при чем тут Генри! Где ты находишься?
— На Манхэттене. О, Хармон, они так ужасно обошлись со мной!
— Кто «они»? И как обошлись? Афия, немедленно прекрати реветь и объясни, в чем дело!
— Эти босоножки были такими красивыми, понимаешь! Такими изящными, такими… а я не смогла их купить! — Снова продолжительное завывание. — Мою карту заблокировали!
Хармон застонал.
— Так, продолжайте игру без меня, — велел он кому-то, кого Афия не могла видеть. — Афия, дорогая, давай встретимся в гольф-клубе.
— А он далеко?
— Смотря где ты находишься.
— Я в лимузине.
Хармон вздохнул, поняв, очевидно, что ничего путного от крестницы не добьется.
— Руди с тобой? Она кивнула.
— Дорогая, почему-то мне кажется, что ты либо киваешь, либо качаешь головой. По телефону этого не видно.
— Руди за рулем, — всхлипнула Афия.
— Дай-ка мне его.
Она наклонилась вперед, протягивая телефон водителю, и снова трубно высморкалась в шелковый платочек.
— Слушаю, мистер Рис, — сказал Руди и тотчас резко вдавил тормоз в пол — впереди раскорячился какой-то автобус.
Афия брякнулась на пол на четвереньки.
— Да что же это!
Руди обеспокоился, не увидев ее в зеркале.
— Где ты? Не ушиблась?
Афия снова взобралась на сиденье и с грустью поглядела на свои колготы.
— Еще одна стрелка.
Руди вздохнул и переключился на движение.
— Она в порядке, просто свалилась на пол. На Манхэттене выдают права только кретинам, — отрапортовал он в трубку. — Афия, мистер Рис советует тебе пристегнуться.
Она вяло кивнула, не двигаясь с места и разглядывая колготы. Вид у них был впечатляющий. На колене появилась дыра размером с яблоко, вниз и вверх бежали полоски.
«В моей жизни все хорошее кончается слишком быстро. Прямо как эти колготки».
— Отвезти домой? — переспросил Руди. — Ага… через два-три часа. Я застрял в пробке… постараюсь, сэр.
Телефон вернулся к Афии.
— Хармон? — Она залезла на сиденье с ногами, сбросив надоевшие лодочки от Прады, которыми еще утром ужасно гордилась. Подол юбки пришлось задрать повыше, чтобы было удобнее. — Скажи мне что-нибудь хорошее… — Она послушала и помотала головой. — Да откуда мне знать? Что-нибудь, что меня успокоит. Скажи, что нет никакого повода для паники.
— В любом случае, детка, тебе не нужно волноваться, — мягко сказал Хармон. — Возвращайся домой, а я пока сделаю пару звонков. Руди заполнил холодильник в машине?
Афия распахнула дверцу, обитую кожей, и заглянула внутрь.
— Есть перье и шампанское, — доложила она.
— Советую тебе выпить и расслабиться. Плюнь на все и наслаждайся жизнью. — Неизвестно, когда рассосется пробка, так что отдохни, а я буду ждать тебя дома. Договорились?
— Ты предлагаешь мне напиться в два часа дня? Это не похоже на тебя. И после этого ты предлагаешь расслабиться и наслаждаться жизнью?
— Да, именно так я и сказал. — И в ухо Афии понеслись гудки.
Она аккуратно убрала в сумку телефон и платок, достала бутылку шампанского и протянула ее Руди. Через две минуты в ее руках был бокал искристого вина.
Оставалось выпить и забыться.
Собственно, в ближайшие три часа и двадцать минут — а именно столько заняла дорога до дома — Афия и напивалась. К моменту, когда лимузин оказался в южном Джерси, она уже не только не чувствовала никакого волнения, но и начисто забыла о рваных колготках, хотя собственная голая коленка постоянно маячила у нее перед глазами.
Лимузин плавно подкатил к летнему домику, оставшемуся Афии от второго мужа. Хотя Фрэнк умер год назад, Афия все никак не могла привыкнуть, что огромный трехэтажный особняк принадлежит ей одной. Ей до сих пор было некомфортно в его ультрамодном дизайне, и она старательно заполняла дом антикварной мебелью, которую так любила. Ей не нравились стеклянные столы с хромированными ножками и капсулоподобные диваны с оранжевой обивкой. Всему этому она предпочитала витрины и кресла девятнадцатого века, от которых веяло человеческим теплом.
Но дом по-прежнему казался ей опустевшим.
Как и она сама.
В окно лимузина Афия в очередной раз окинула особняк неприязненным взглядом, поражаясь его монументальности. У входа ее ждал Хармон.
Руди открыл дверь машины и помог Афии выбраться наружу. Она вцепилась в четыре фирменных пакета — сегодняшнюю добычу — и на нетвердых ногах направилась к крестному. Хармон был одет в рубашку-поло и кепку, но даже этот легкомысленный наряд не мог скрыть принадлежность Хармона к миру адвокатуры. Цепкий взгляд не смягчался, даже когда улыбался рот.
— Говори как есть. Я готова ко всему, — велела Афия, хотя внутренне сжалась.
Она всю дорогу готовилась к самому страшному, попивая шампанское и успокаивая саму себя. К концу пути ее мысленный диалог с самой собой напоминал диалог Далай Ламы и его верного ученика — до такой степени он был безмятежным.
«Всегда бывает что-то хуже, чем то, что со мной случилось».
Именно эту мантру Афия и повторяла.
— Да не молчи, Хармон! Я давно все поняла. Глик присвоил мои деньги? Сколько он взял?
Хармон мрачно привлек крестницу к себе и шепнул сумму на ухо.
Впору было присвистнуть, но Афия онемела от потрясения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87