Я попытался уточнить некоторые детали.
– А с какой улицы вы начали обход?
– С 45-й.
– Дверь театра остается открытой всю ночь?
– Сторож клянется всеми святыми, что нет.
– Держу пари, что сторож уже старик.
– Совершенно верно.
– Значит, Ник был мертв уже несколько часов?
– Врач утверждает, что приблизительно часов семь.
– Другими словами, он позволил укокошить себя сразу же после того, как вы расстались.
– Похоже на это.
– А каким образом его прикончили?
– Пуля в затылок.
Я встал.
– Ну что ж, спасибо.
Петерсон принялся расхаживать по комнате, теребя пальцы и время от времени ударяя кулаком одной руки по ладони другой. В этом не было ничего театрального и наигранного. Он просто не мог спокойно сидеть, не мог примириться с гибелью друга.
– Негодяй, негодяй! О Господи, сделай так, чтобы он попал в мои лапы!
– Может, это простое совпадение, но Ника укокошили как раз после того, как я попросил его найти Симона. Вероятно, он спугнул вора, выходящего из театра. И все-таки трудно объяснить это все простым совпадением. Гораздо вероятнее, что за нами следили, что за мной следовали от Сент-стрит до Таймс-сквер. Если в деле замешан Симон, он не сомневается, что его будут разыскивать. Он является ключевой фигурой в деле Пат.
«И я в ожидании сигарет пила кока-колу у прилавка».
Я осведомился у Петерсона, нет ли у него фотографии Симона.
Он покачал головой.
– Нет. Мне она была не нужна, я знаю этого типа. Но Пурвис послал в архив за фотографией.
Я не шел, а плелся. Сейчас я не нашел ничего лучшего, как расположиться у телетайпов в ожидании поступления новостей. По мере поступления информации можно будет наблюдать за охотой на этого типа. Мне незачем терять время, шатаясь по театрам. К тому же я хотел повидать Джима. Убийство Ника и дневник Пат должны убедить его в моей правоте, он должен будет поверить мне. Наконец, я все же решил идти, но на пороге меня остановил лейтенант Фьячетти.
– Герман, ни одна муха не сможет уйти из Манхэттена.
Я поверил ему на слово, сел в машину и поехал к тюрьме. По дороге я остановился у цветочного магазина Крамера, где у меня открыт счет, и купил для Пат большой букет цветов.
Охранница поинтересовалась, не хочу ли я видеть Пат. Ну нет, после того что у меня было с Мирой! Но тут мне в голову пришла одна мысль, и я снял шляпу.
– Если это возможно.
Она проводила меня в комнату для свиданий и оставила одного. Я вытер лицо, надеясь, что история с Мирой не отразилась на нем. До чего мужчина может быть кретином! Я вел себя, как старый распутник с первой попавшейся шлюхой. Она появилась, прекрасная блондинка, и вот он, неприкрытый секс...
Пат все еще была одета в свое платье, что означало, что она не находилась на общем положении. Ей было страшно, но вид у нее все же был немного отдохнувший. Я никогда как-то полностью не осознавал, насколько она прекрасна. Большинство рыжих женщин испытывают много неприятностей из-за цвета волос. Но не она. У нее кожа, как у камелии: шелковистая и гладкая. Ее единственный дефект – маленькая родинка, на которую Свенсоны обратили свое внимание.
Охранница старалась держаться как можно незаметнее. Она подошла к столу, прошла мимо него к окну, села на подоконник и отвернулась.
Я обнял Пат. Очень осторожно, как хрупкий бокал.
– Как дела, малышка?
Она обняла меня и прижалась, как ребенок к матери.
– Я боюсь, Герман. Очень тебя прошу, уведи меня отсюда.
Она подняла на меня влажные глаза и, пристально глядя на меня, спросила:
– Ты по-прежнему веришь мне, несмотря на то, что газеты написали про меня такие ужасные вещи?
– Я верил тебе всегда.
– Я счастлива, Герман, – прошептала она, – я счастлива.
У нее был ротик маленькой девочки, нежный и мягкий. Но мне не нужно было наклоняться, чтобы поцеловать его. Совсем как с Мирой. Пат красивая девушка. Мысли понемногу продолжали свою работу, бегая по извилинам. Сложены они очень похоже. Если бы не цвет волос и веснушки на лице у Миры, можно было бы подумать, что они сестры.
– Ты знаешь Миру Белл? – спросил я Пат.
– Нет, – коротко ответила она, и ее волосы нежно коснулись моей щеки, когда она отрицательно качнула головой.
– Она дежурит внизу у телефона. Блондинка...
– Ах да, вспомнила. Очаровательная девушка.
– Ты когда-нибудь с ней разговаривала?
– Никогда.
– И она никогда не поднималась к нам?
– Во всяком случае, я этого не знаю. Герман, а почему ты это спрашиваешь?
Я не оставил ее вопрос без ответа.
– Это как раз то, что я хотел выяснить.
Я рассказал ей, насколько возможно, эту историю.
– Джим пытался достать счета телефонных разговоров из нашей квартиры, а она отказалась дать их ему. А судя по этим счетам, из нашей квартиры по крайней мере два раза в день вызывался Вилледж 736-46.
– Это номер телефона Кери?
– Да.
– Я не вызывала его, Герман. Поверь мне. И никогда раньше я не видела этого человека, до того момента, как очнулась у него на квартире.
– Скажи мне еще кое-что. Ты помнишь, у тебя было платье из бледно-зеленого шелка?
– Да.
– Куда оно делось?
Она стала тереть лоб, пытаясь вспомнить.
– Я не могу этого вспомнить, Герман. Я слишком боюсь и волнуюсь.
Я нежно взял ее за руку.
– Ты должна немного напрячься. Ну подумай. – Я встряхнул ее. – Вспомни!
– Я его отдала. Да, теперь я вспомнила. Кто-то позвонил ко мне и сказал, что они собирают вещи для Армии Спасения. И я отдала это платье и еще некоторые вещи, которые почти не носила.
– Это был мужчина или женщина?
– Женщина. Да, точно, это была женщина.
– Мисс Белл?
– Молодая девушка, телефонистка?
– Да.
– Нет, я совершенно уверена, что это была не она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44